История слов
Б. Китерман в своей известной статье «Эмоциональный смысл слова» писал: «В жизни народов нередко наблюдается — и это имеет для исследователя истории цивилизации не малый интерес — факт изменения эмоционального содержания слова, эмоциональная переоценка слова, влекущая за собой изменение и этической и эстетической ценности его: то, что раньше служило выражением одобрительным, высоким, обозначением положительного характера, то может под влиянием различных социальных, культурных и политических переживаний сделаться обозначением низким, не одобрительным, получить отрицательную этическую или эстетическую ценность и обратно» (ЖМНП 1909, январь, с. 173). В истории славянизмов на русской почве такие экспрессивные превращения особенно своеобразны.
Слово пресловутый в современном русском языке значит `приобретший печальную известность, знаменитый в кавычках, пользующийся дурной славой, дурной репутацией'. Оно употребляется лишь с оттенком иронии и осуждения и свойственно преимущественно стилям книжного языка. Это слово представляет собой старое книжное образование. В «Материалах для словаря древнерусского языка» указаны лишь старославянские образования: пресловый и пресловущий со знач. `славный, знаменитый, почитаемый, прославляемый'. Например, в Минее 1096 г. (окт.): пресловыи Вакхе; в Минее праздничной XII в.: Павьле пресловоущии; в Житии Стефана Пермского: В пресловоущемъ градh Москвh. Таким образом, слова пресловый, пресловущий входили в традиционную книжную формулу величания, прославления (см. Срезневский, 2, с. 1691—1692). С другой стороны, известны народные восточнославянские образования от основы слов с суффиксом -ут: например, в «Слове о полку Игореве»: О Днепре словутицю (т. е. потомок словута, знаменитый, славный); в Ипатьевской летописи (под 6749 г.): Словоутьного пhвца Митоусоу... раздраного... приведоша (там же, 3, с. 421).
Словутый образовано с помощью суффикса -*t-(-ут-) от глагольной основы (ср. ре(в)-ут-; чеш. tekutý, běhutý, тоhиtný, ст.-слав. мог@тъ (см.: Б. М. Ляпунов. Этимологический словарь русского языка А. Г. Преображенского // Изв. ОРЯС АН СССР, 1925 г., т. 30. Л., 1926, с. 12). Слово словутьный является дальнейшим суффиксальным (суффикс -ьн-) осложнением имени прилагательного словутый. Таким образом, слово пресловутый представляет собой своеобразное, очень старое книжное образование, составленное из приставки пре- и имени прилагательного -словутый (ср. старославянское причастное образование пресловущий). Этимологический состав этого слова был не вполне ясен уже в XVIII в. Слово пресловутый дошло до XVIII в. и было включено в лексическую систему высокого словенского слога, хотя и с оттенком архаичности. В «Словаре Академии Российской» находим: «Пресловутость, сти. Знаменитость. Пресловýтый, тая, тое, Пресловýт, а, о, пр. Сл. Преславный, презнаменитый. Иже у насъ цhломудриемъ пресловутый. Эсфир. 3.13. Пресловутые подвиги» (сл. АР 1822, ч. 5, с. 237—238). По-видимому, слово пресловутый уже во второй половине XVIII в. носило некоторый отпечаток церковности. Во всяком случае, в словаре П. Алексеева это слово помещено и определяется так: «преизящный, преславный».
Е. Станевич в «Рассуждении о русском языке» писал об этом слове: «Другие слова стали нам темными потому, что не знаем их корней, а иные производим не от тех, от коих произошли они. К последним можно причислить прилагательное пресловутый, истолкованное в церковном словаре [т. е. в словаре П. А. Алексеева. — В. В.]преизящный, преславный— да и многими так понимаемое — однако корень оного не есть слава, славный... но слово... Следственно пресловутый не значит преславный, но прослывший, сделавшийся известным, отличным в народе, а потом уже славным, преславным» (ч. 2, с. 22).
Все же в XVIII в. слово пресловутый не выходило за пределы литературно-языковой системы, будучи принадлежностью высокого слога, выражало старинное патетическое значение `преславный, презнаменитый'. См., напр., «пресловутые подвиги» (сл. АР 1822, ч. 5, с. 237—238). По-видимому, эта же возвышенная, важная окраска сохранялась в слове пресловутый и в литературных стилях первой трети XIX в., хотя пресловутый в это время уже целиком воспринималось как церковно-книжный архаизм. Во всяком случае, в словаре 1847 г. пресловутый квалифицировалось как церковное, т. е. как устарелое слово и определялось так: «Известный, знаменитый». Характерно, что иллюстрация приводилась из той же библейской книги «Эсфирь» (3, 13): «Иже у насъ цhломудриемъ пресловутый... Аманъ». Очевидно, что до середины XIX в. пресловутый считалось в числе архаических выражений старинного церковного слога или высокого стиля классицизма.
Ср. у Тютчева:
Там, где горы, убегая,
В светлой тянутся дали,
Пресловутого Дуная
Льются вечные струи...
Характерен комментарий проф. Р. Ф. Брандта к этим стихам: «Тот же хронологический вопрос возникает насчет слова “пресловутый“, звучащего теперь прямо комично, но смело употребленного Тютчевым, тогда как можно было сказать ”знаменитый“ или ”многославный“» («Материалы для исследования ”Ф. И. Тютчев и его поэзия“» // Изв. ОРЯС АН 1911, т. 16, кн. 3, с. 36—37).
Но в публицистическом языке второй половины XIX в. слово пресловутый возрождается, становится живым, употребительным и приобретает ироническую, презрительную окраску (так же, как и многие другие архаические церковнославянизмы). Его значение получает резко отрицательный, уничижительный оттенок: `приобретший отрицательную или сомнительную известность, славу', `вызвавший шумные, но скандальные толки'; например, пресловутый чудотворец (Ушаков, 3, с. 750).
Этот экспрессивный сдвиг еще не был общепризнан в литературном языке 40—50-х годов XIX в., хотя уже очень ясно обозначался в это время. В «Русском Жилблазе» Генн. Симоновского: «Ученый прислал мне полновесную Историю — творение, наделавшее много шуму (не из пустяков ли?) и самое пресловутое» (Симоновский, с. 137). У Ап. Григорьева в «Моих литературных и нравственных скитальчествах»: «На меня весьма малое впечатление произвел, например, ”Айвенго“, и я не обинуясь скажу, что насчет сказочного интереса, пресловутый роман этот весьма уступит сказкам Дюма» (с. 155). У Тургенева в «Воспоминаниях о Белинском»: «...Аргумент о преимуществе настоящего яблока перед написанным уже потому на него бы не подействовал, что этот пресловутый аргумент лишается всякой силы — как только мы возьмем человека сытого» (Тургенев, 1891, 10, с. 45). У него же в статье «Гоголь»: «Но в то время только что появилась — в одном заграничном издании — статья Искандера, в которой он, по поводу пресловутой ”Переписки“, упрекал Гоголя в отступничестве от прежних убеждений» (там же, с. 68).
Опубликовано в сборнике «Этимология. Принципы реконструкции и методика исследования». (М., 1964) вместе со статьями «Начитанный, начитанность»; «Переживание»; «Интеллигенция»; «Истошный [голос]»; «Дотошный» под общим названием «Историко-этимологические заметки. II».
В архиве сохранилась рукопись, озаглавленная «История слова пресловутый», на 13 листках пожелтевшей бумаги разного формата. Здесь печатается по оттиску, сверенному с рукописью. — В. П.
3W.SU ©® 2015