История слов
Глагол мозолить в современном русском литературном языке лишен самостоятельного значения. Он употребляется лишь в составе фразеологического единства — мозолить глаза. Это экспрессивное выражение свойственно, главным образом, фамильярному стилю разговорной речи. Оно обозначает: `надоедать постоянным, неотвязным присутствием, досаждать, торча перед глазами'. Это выражение вошло в литературный язык из устной народной речи не раньше середины XIX в. Оно не встречается в сочинениях Пушкина, Вяземского, Лермонтова, даже Гоголя, Некрасова. Вместе с тем, оно создалось в то время, когда глагол мозолить еще был живым, самостоятельным словом. Глагол мозолить еще в словаре 1847 г. рассматривается как общелитературное употребительное слово. Здесь читаем: «Мозолить, лю, лишь, гл. д. Натирать мозоль на какой-нибудь части тела. Узкая обувь мозолит ноги. — Мозолить языком зн. говорить пустяки» (сл. 1867—1868, 2). В. И. Даль уже знает выражение — мозолить глаза. Для него и отдельное слово — мозолить — живое и продуктивное. В «Толковом словаре» говорится: «Мозолить что, набивать, натирать мозоль. Сапог мозолит. Соха мозолит. Ты мне глаза мозолишь, досаждаешь. Нога мозолится от плохой обуви» (сл. Даля 1881, 2).
У Даля отмечено еще областное слово мозольничать (пск. твр.) со значением: `безотвязно попрошайничать, надоедать'. Кроме того, Даль указывает также на старинное употребление слова мозоль для обозначения бельма на глазу (см. там же) (ср. образное выражение: как бельмо на глазу — о чем-нибудь неотвязном, назойливом и неприятном, угнетающем). Например, у Грибоедова в «Горе от ума» (д. 4, явл. 11):
[Лиза:]
И Чацкий, как бельмо в глазу,
Вишь, показался ей он где-то, здесь внизу.
У Гончарова в «Обрыве»: «Он ждал,.. что она забудет, что он туп, что он мешал ей еще недавно жить, был бельмом на глазу». У Григоровича в «Проселочных дорогах»: «Земля, о которой вы говорите, у меня как бельмо на глазу: дрянь именье».
На этом смысловом фоне становится очевидным образный корень народного выражения мозолить глаза. Яркая экспрессивность предохранила его от исчезновения. Между тем глагол мозолить, по-видимому, так и заглох в кругу общего устно-бытового употребления. Дело в том, что в разговорной речи чаще употребляется одушевленно-личный оборот «я натер себе мозоль или мозоли», чем предметно-личный «обувь мозолит мне ногу». Кроме того, в выражении: «ботинки намозолили мне ногу» сразу подчеркивались степень и количество действия. Например, в «Встречах на жизненном пути» П. М. Ковалевского (в Приложениях к «Литературным воспоминаниям» Григоровича): «Кукольник дергал палочку капельмейстера в этом техническом оркестре, я был чем-то вроде скрипки. Заставать капельмейстера дома было всего вернее вечером, когда он, по собственному выражению, давал отпуск намозоленному мозгу» (Григорович, Лит. воспоминания, с. 348). «Намозоленный мозг хозяина уходил каждый вечер в отпуск к этим людям» (там же, с. 350).
Другой же формы совершенного вида от мозолить, кроме намозолить, нельзя образовать, не придав еще более резких видоизменений основному значению (ср. вымозолить, перемозолить и т. п.). Таким образом, глагол мозолить мог выражать лишь процесс образования мозолей, но не результат действия. Вот почему теперь употребляются вместо мозолить описательные выражения: натирать мозоли, чаще в форме совершенного вида натереть мозоль — мозоли.
Между тем, обозначать процесс образования мозолей особым термином едва ли часто приходилось в бытовом языке. Формы мозолю, мозолишь, я мозолил (ноги) и т. п. едва ли могли быть употребительны. Кроме того, с ними связывалось представление преднамеренности, нарочитости этого действия, активного его осуществления. Все это привело к утрате глагола мозолить в прямом номинативном значении. Но в переносном употреблении глагол мозолить в языке русской литературы второй половины XIX века сочетался и с другими объектами, кроме слова глаза. Например, у Крестовского в повести «Любовь в двух часах»: «Она — это хорошее слово, которое мы, к сожалению, когда-то до пошлости истаскали, без всякой нужды, по одному какому-то капризу, или, лучше сказать, поветрию, и до сих пор еще не можем произносить его без иронической улыбки — столь намозолило оно нам уши во время оно...». У А. В. Амфитеатрова в «Восьмидесятниках»: «Любочка ему, что называется, намозолила слух своим книжным негодованием — точно жужжанием надоедливого комара». Однако, такого рода фразовые сочетания относились к области индивидуальной стилистики. Возобладало же и укоренилось лишь выражение — мозолить (намозолить) глаза. У Салтыкова-Щедрина в романе «Господа Головлевы»: «Он придет, будет требовать, будет всем мозолить глаза своим нищенским видом». У П. Д. Боборыкина в романе «Китай-город»: «Ну, что торчишь? Что торчишь?.. Уходи! Не мозоль ты мне глаза!». У Станюковича в «Первых шагах»: «Я с утра не бываю дома и, следовательно, не буду жене мозолить глаз». Ср. у А. Н. Островского в пьесе «Комик XVII столетия»:
Не смей, дескать, боярских глаз мозолить
Поклонами холопскими; вставай!
(д. 1, явл 2)
Статья ранее не публиковалась. В архиве сохранилась рукопись — 6 листков разного формата, пронумерованных автором. Текст, по-видимому, писался в разное время. В основном, рукопись написана черными чернилами, более поздние добавления сделаны красными чернилами. В основной части (4 листка одного формата и качества бумаги) оставлены места для позднейших вставок. На двух отдельных листках выписаны примеры, место которых обозначено в тексте рукописи.
Статья публикуется по рукописи с внесением нескольких необходимых поправок. — В. П.
3W.SU ©® 2015