Много талантов было у Хумкоа, сына Ник, сына Коа. И был у него язык, дарованный Коа, отцом и кутом его. Что ни скажет Хумкоа этим языком, то и происходит.

Как-то вошёл Хумкоа и увидел мать и отца, сидящих на троне в сиянии и великолепии. Тоскливо и одиноко стало Хумкоа. Пошёл в одиночестве Хумкоа к восточному краю и сказал: "Нум". И появилась Нум, и взял её в жёны Хумкоа.

Увидал их Карнар, сын Ник, брат Хумкоа. И сказал в сердце своём: "Всё есть у Хумкоа, и Ник больше любит его. Не любит Ник меня, и нет у меня Нум". Так сказал Карнар, и задумал недоброе. Явился он взгляду Ник и привёл Хумкоа с собой. И так сказал:

- О Ник, младая и великая. Ничто не укроется от щели зрачка твоего. Разве не видишь ты, как велик Коа, твой кут, твой муж. Разве не ведаешь, что не может он явить своё величие, ибо некуда ему отбросить тень свою. Так позволь мне и Хумкоа создать место, где будут жить гаты Коа. И кто лучше из нас сделает это, того ты и будешь любить больше.

Задумалась Ник, и тень её стояла за её спиной. Сказала Ник:

- Пусть так и будет.

И ушли Карнар с Хумкоа. Пошёл Хумкоа к Нум и заснул в её объятиях. А Карнар явился к ним, и долго глядел на Нум, ожидая пока та заснёт, а затем подкрался к Хумкоа и похитил его язык, оставив на его месте свой.

Наступило утро. Проснулся Хумкоа и пошёл на запад. Проснулся Карнар, и пошёл на восток. Начал говорить Хумкоа, пытаясь создать мир своим волшебным языком, но был язык Карнара во рту его, и не возник мир. Начал говорить Карнар волшебным языком Хумкоа, и создал Калкалу. В слезах вернулся Хумкоа. Смеясь, вернулся Карнар, зная, что его теперь полюбит Ник. В слезах уснул Хумкоа в объятьях Нум. Не спал Карнар, празднуя свою победу. Явился он к Хумкоа, и долго глядел на Нум, ожидая, пока та заснёт, а затем подкрался к Хумкоа и вернул языки на место.

Утром явились Карнар и Хумкоа к Ник. И сказал Карнар:

- Там, на востоке, создал я мир. Высоки стены его. Как груди богини вершины его. Как живот богини равнины его. Реки ласкают тело богини. Ледники возбуждают дыхание её. Волосы дождей ниспадают на её спину. Прохлада ночи гладит кожу равнин, солнце днём целует её бедра. Вздрагивает она, когда ветер касается ступней её. Калкала зовут эту землю.

Долго ещё говорил Карнар, описывая землю, которую создал. Но вот замолчал он, настало время говорить Хумкоа. Но нечего ему было сказать. Стыдно стало Хумкоа и он солгал:

- Там, на западе, создал я мир. Гатом Тысячи Кувшинов проходит через него Тетри. Леса по берегам Тетри касаются кончиками пальцев неба. Утренние туманы пробираются между стволами вздрагивая перед приближающимся днём. Жилистые руки ущелий временами сжимают Тетри в объятиях. Могуч и высок челом мир, который я создал. Словно возвышенные мысли чисты озёра в нём. Острова на озёрах хрупки как хрусталь. Острова на этих подобны прозрениям. Темны глаза его, тверды губы его скал. Итарт зовут его.

Долго ещё говорил Хумкоа, описывая мир, который так и не смог создать. А когда он закончил, Карнар сказал.

- О Ник, гат Коа, жена Коа. Скажи, чей мир лучше.

Задумалась Ник, и Шетта стояла за её спиной. Нахмурилась Ник, поняла она, что солгал Хумкоа. Позвала она змею, и сказала:

- Ползи на восток, ползи на запад. Посмотри миры созданные Карнаром и Хумкоа.

Посмотрела змея в глаза Ник, поклонилась, поползла на восток, поползла на запад, вернулась и сказала:

- Видела я землю, созданную Карнаром. Видела я землю, созданную Хумкоа. Прекрасны эти земли.

Разгневалась Ник и вскричала:

- Половина твоего языка сказала правду, а половина - солгала. Будь же отныне с раздвоенным языком.

В то утро решил Коа пройтись по небу. Ступил он на небесный свод на востоке, и увидел под собой земли Калкалы. Пошёл он на запад, и увидел под своими ступнями земли Итарта. Ибо когда лгал Хумкоа своим волшебным языком, облекались слова его плотью. Пошёл тогда Коа к Ник, и встретил у неё Хумкоа. И сказал Коа:

- Велика ложь твоя. Безгранична она и безупречна. Прекрасна она и многообразна. Будет теперь куда откидывать мои гаты. Да будет благословен твой лживый язык.

И упали гаты Коа на земли Итарта, и наполнился Итарт жизнью.

Увидал это Коа и возрадовался. Разрешил он Хумкоа говорить неправду когда ему этого захочется. И все гаты Хумкоа тоже начали лгать, и наполнился Итарт ложью от края и до края. Лишь змеи своим раздвоенным языком иногда говорили правду.

На этом завершается история про лживый язык, записанная Консой, младшим переписчиком из касты писцов, писавший с табличек Хот-Анса, Чьи Слова Правдивы в тридцатый год династии Хутанха.

Рекомендуем прочитать сказку: Как мужик царского генерала проучил

перейти к началу страницы