Радиомагия козлиных желез: чудо электродоктора Бринкли

Автор: Сергей Голубицкий

Опубликовано в журнале "3W.SU" №4 от 11 марта 2003 года.

Удивительно, что в нашей рубрике не было еще ни одной истории, посвященной медицинскому шарлатанству — этой древнейшей и почетнейшей форме обогащения, эксплуатирующей вечную человеческую слабость — заботу о собственном здоровье.

Сколько волшебных корней мандрагоры, умащенных потом и кровью висельников, сушеных медвежьих пенисов, оленьих рогов, заспиртованных мокриц и змей, перемолотых в муку лягушек и жаб было продано страждущим и жаждущим исцеления!

Думаю, пора исправить упущение. Итак, я расскажу вам о докторе Джоне Бринкли — величайшем в истории человечества медицинском аферисте, а также:

— мультимиллионере;

— владельце радиовещательных станций;

— изобретателе «торговли по закрытым спискам»,

— морском волке и

— политическом деятеле.

Джон стеснялся своего происхождения. Оно казалось ему возмутительной смесью провинциализма и напыщенности. Чего стоило второе имя, которым наградили его родители, — Ромулус! Джон Ромулус Бринкли из малюсенькой деревни Бета, штат Северная Каролина. Дабы читателю было понятно, переведу в привычные реалии: Иван Горациевич Бережков из деревни Альфа Урюпинского уезда. Поэтому при первой же возможности Джон поменял и имя, и малую родину: Ромулус превратился в Ричарда, а Северная Каролина — в менее захолустный Кентукки. Иногда в разговоре Кентукки превращался в Теннеси, но суть не менялась.

Итак, 8 июля 1885 года в семье неграмотного деревенского лекаря Джона и столь же неграмотной домохозяйки Кандис родился будущий благодетель мужского населения Северной Америки. Хотя какой там Америки: на чудо-операции доктора Бринкли по повышению потенции записывались пациенты со всего мира; из Германии и Японии, России и Китая съезжались разуверившиеся в себе мужчины во цвете лет — от 40 до 70 — и, с легкостью расставаясь с невиданными по тем временам деньгами, ложились под нож.

Единственным источником биографических сведений о докторе Бринкли служит книжка «Жизнь одного человека», написанная профессиональным писателем Клементом Вудом по спецзаказу самого героя в 1934 году. Бринкли оплатил тираж своей биографии и затем распространял ее по доллару за штуку среди бесчисленных клиентов и поклонников. Книжка получилась очень трогательной: выходило, что всю свою жизнь Джон посвятил помощи неимущим, борьбе за бесплатное образование и медицину, а также за пенсионное обеспечение стариков.

Насчет борьбы — позвольте не поверить, но в одном сомневаться не приходится: Джон Бринкли не понаслышке знал, что нужда невыносима и с ней в самом деле нужно бороться. Рано осиротев, он оказался на попечении тетки, так что босоногое и полуголодное детство мальчика скрашивали лишь житейские наблюдения. Острее всего в памяти ребенка пропечатался образ соседского козла, который подвергал безудержному сексуальному террору все, что шевелилось вокруг, невзирая на пол и видовую принадлежность. Козел был обыкновенной породы Тоггенберг, однако в том-то и заключалась глубина откровения: самое настоящее чудо — вот оно, совсем рядом, и за ним вовсе не обязательно ходить за тридевять земель. Позже Джону Бринкли удалось наложить образ козла на врожденную подозрительность простых людей к высоколобым столичным умникам и тем самым найти беспроигрышный и золотоносный образ «народного доктора».

Начальное образование Джона благополучно миновало. Во всяком случае, не существует никаких свидетельств того, что он когда-нибудь ходил в школу. До 23 лет Джон скромно трудился помощником железнодорожного агента, который научил его не только торговать билетами, но и пользоваться телеграфным аппаратом. Картину усугубляет еще и очевидный деспотизм тетушки Джона, которая, похоже, бессердечно подавляла на корню сексуальные порывы юноши (отсюда и интерес к деятельности соседского Тоггенберга), иначе как объяснить тот факт, что чуть ли не на следующий день после смерти опекунши Джон женился?

Его избранницей стала Салли Уайк, с которой он разделил шесть лет жизни и трех дочерей. Брачные годы пролетели в непрестанных странствиях по ярмаркам северовосточных штатов, где Джон освоил свои первые медицинские профессии: торговал «змеиным ядом» — чудодейственным препаратом из вышеупомянутой категории сушеных медвежьих пенисов — и ассистировал «специалисту по мужским болезням», который врачевал любые венерические неприятности без разбора загадочными микстурами из пыльных пузырьков.

Салли не оценила врачебных перспектив супруга и в 1913 году подала на развод. Опечаленный Бринкли уехал в Чикаго, где судьба послала ему уголовника по имени Джеймс Крофорд, окончившего карьеру в федеральной тюрьме Ливенворт за вооруженное ограбление. Бринкли рассказал новому компаньону об удивительных пузырьках своего последнего работодателя, и молодые эскулапы подались на юга, дабы самостоятельно протянуть руку помощи страждущим. Надо сказать, что к этому моменту Джон четко определился со своей будущей медицинской специализацией: мужская потенция. Вернее, отсутствие таковой. По его убеждению, за «кризисом сорокалетних» кроется вовсе не смятение души, а стоят исключительно сексуальные проблемы. Джон дал себе клятву Гиппократа посвятить жизнь борьбе с этим тяжким недугом.

Ради этой благородной цели Бринкли и Крофорд открыли в городке Гринвиль (Южная Каролина) лавку, от вывески которой голова идет кругом: «Электромедицинские доктора Гринвиля»! На следующее утро обывателей, листавших за чашечкой кофе местную газету, ожидало потрясение в виде гигантской рекламной полосы, которая сурово вопрошала: «Вы уверены, что сохранили свою мужскую стать?!»

Что тут началось! От рассвета до заката Джон и Джеймс врачевали потоки гринвильчан, усомнившихся в собственной мужественности. Спросите как? Очень нетривиально: делали инъекции загадочной жидкости, которая впоследствии была идентифицирована полицией как подкрашенная дистиллированная вода. За чудо-укол брали по-царски: 25 долларов за штуку (литровая бутылка виски в те годы стоила 15 центов)! Доктора трудились не покладая рук целых два месяца, а затем тайком покинули город, не оплатив ни одного счета. Полицейская проверка подтвердила, что все — от аренды помещения до харчей в ближайшей бакалейной лавке — бралось в кредит.

Джон Бринкли торжествовал: его предположение о первичности сексуальных забот полностью подтвердилось. К сожалению, молодой электродоктор никогда не учился и потому не знал, что пальма первенства давно перехвачена его коллегой Зигмундом Фрейдом.

Джон отметил свой первый большой успех на медицинской стезе женитьбой на Минни Джоунс, дочери врача. Только не подумайте чего плохого: не какого-то очередного электродоктора, а самого настоящего — с дипломом и лицензией. Безоблачность медового месяца несколько омрачили наручники, которые надели на Бринкли сразу по возвращении: гринвильская полиция выследила-таки его вместе с Крофордом! Слава богу, тюремное заточение продлилось недолго: тесть заплатил по счетам перспективного зятя и благополучно утряс дело.

Но, как говорится, береженого бог бережет, поэтому Бринкли сразу же покинул Мемфис и вместе с молодой женой занялся привычным делом: ремеслом странствующего терапевта. Народные университеты длились еще два года и увенчались знаменательным событием: вручением настоящего медицинского диплома! «Быть того не может!» — воскликнет читатель и будет, в общем-то, прав. Конечно, в историях Дикого Запада случается много чудес, но только не такие. Джон Бринкли в самом деле получил медицинский диплом, однако на лекциях не отмечался и экзамены не сдавал: корочки ему продали в Медицинском Университете Канзас-Сити (Миссури) за 500 долларов наличными.

Дело в том, что этот вполне официальный и респектабельный университет не менее официально и респектабельно занимался торговлей сертификатами об окончании высшего учебного заведения. Судя по тому, что в американском языке существует специальное выражение для подобной практики — мельница дипломов, diploma mill, — можно предположить, что торговля образованием была поставлена в стране на широкую ногу. Университет Канзас-Сити специализировался на медицине. И самое невероятное — его диплом служил достаточным основанием для получения медицинской лицензии на ведение частной практики в соседнем штате — Канзасе.

В революционном 1917 году Джон Бринкли перебрался на постоянное жительство в Канзас-Сити — общепризнанную американскую столицу лже-докторов. Заниматься собственным бизнесом в условиях страшной конкуренции было невозможно — в городе только официально было зарегистрировано 300 народных целителей и «квэков»¹. Поэтому Бринкли пошел в наем — устроился штатным доктором в мясоперерабатывающую контору «Свифт и Ко». Именно на этой бойне Бринкли вновь повстречал любимца своего детства — козла Тоггенберга. Поразительно, но даже перед лицом неминуемого заклания гордый сатир не впадал в уныние и обслуживал на потоке прекрасную половину козлиного мира! Бринкли осенило: а что если попытаться локализовать мужскую стать козла и затем внедрить ее каким-нибудь образом в человека? Это же будет новый Клондайк какой-то!

Читателю может показаться, что над ним издеваются. Отнюдь! Если не верите на слово мне, то поверьте хотя бы доктору Джону Ромулусу Бринкли, который на этих самых козлиных имплантатах сделал состояние в 12 миллионов долларов! И это в эпоху, когда средняя годовая зарплата врача не превышала 1000 долларов.

На самом деле мысль вживить человеку что-нибудь из животного мира уже давно не давала покоя не только электродокторам, но и самым настоящим эскулапам. Так, Шарль-Эдуард Браун-Секар, именитый французский физиолог, отважно вколол себе перемолотые в пюре яички молодого кобеля и морской свинки (вернее, свина). Медицинская общественность пришла в замешательство, а Шарль-Эдуард — в экстаз: к нему полностью вернулись юношеский задор и интеллектуальная свежесть.

Может быть, Джон Бринкли и не слышал о «секардиевой методе», La Methode Sequardienne (которую, кстати, применили на себе десятки добровольцев), но о работе русского врача Сергея Воронова прознал наверняка. Воронов служил при дворе короля Египта, где имел удовольствие ставить смелые эксперименты на евнухах. Ученый муж предположил, что секрет здоровья заключается в активности половых желез, и ради подтверждения догадки пересадил старому барану яички ягненка. Шерсть барана заиграла в лучах солнца, а половая потенция выросла в разы. Окрыленный Воронов тут же принялся пересаживать кусочки обезьяньих яичек стареющим джентльменам. Успех был феноменальным.

Джон Бринкли справедливо рассудил, что раз все это случилось в богом забытом Египте, ничто не мешает возродить процесс в родной Америке.

От эпохального прорыва в области трансплантологии Бринкли отвлекла Первая мировая война — его призвали на службу, где он исполнял патриотический долг в течение долгих пяти месяцев. Глубокие познания в медицине пришлись как нельзя кстати и позволили молодому врачу большую часть службы провести в лазарете, где он успешно симулировал различные хворобы до тех пор, пока его не комиссовали по состоянию здоровья.

Герой войны уединился в маленькой деревушке Милфорд, где устроился сельским доктором. В Милфорде проживало 200 очень здоровых жителей, поэтому лечить было практически некого. Дела шли ни шатко ни валко до тех пор, пока в кабинет доктора не постучался пожилой фермер по имени Ститтсворт, который прямо с порога пожаловался на отсутствие пороха в пороховницах. Бринкли вспомнил о Тоггенберге, о Воронове, о шальной мечте своего детства, печально вздохнул и в шутку предложил Ститтсворту сделать трансплантацию козлиных яиц. Знаете, что ответил страдающий фермер? «Отлично, док! Когда операция?»

Не думаю, что Бринкли отдавал себе отчет в том, в какое светлое будущее он прорубает окно, вживляя в мошонку старика-фермера половые железы козла. Между тем операция завершилась, фермер, кряхтя и постанывая, уковылял восвояси… а ровно через две недели вернулся, ведя под руку сияющую благоверную. Козел сработал! Либидо Ститтсворта зашкаливало, и старики не знали, как отблагодарить чудо-доктора. Через девять месяцев в семействе фермера родился наследник, которого, ясное дело, окрестили Билли². Ститтсворт разнес по всей округе информацию о великом докторе Бринкли, и народ повалил.

Ошалев от неожиданного успеха, Бринкли стал просить по 750 долларов за операцию — непомерные по тем временам деньги.

Справедливости ради должен сказать, что Джон Бринкли был не только бесчувственным стяжателем, но и отважным научным экспериментатором. Так, в какой-то момент он решил заменить Тоггенберга козлом другой породы — ангорцем, но уже после первого десятка операций от идеи пришлось отказаться: пациенты вернулись в клинику теперь уже с жалобами не на потенцию, а на запах: от них за версту несло унавоженным стойлом! Джон решил не искушать судьбу и вернулся к проверенному Тоггенбергу.

Поток желающих увеличивался с каждым днем. Не в последнюю очередь это происходило благодаря гениальному маркетинговому ходу, предпринятому Бринкли: он публично выступил с заявлением о том, что пересаживать себе козлиные яйца должны не только больные, но и вообще все уважающие себя мужчины. При этом эффективность результата напрямую зависит от уровня интеллекта пациента: чем он выше, тем действенней приживаются козлиные яйца. Этим блестящим маневром Бринкли на корню уничтожил всякую возможность провала: редкий клиент пожелает признаться в том, что операция не помогла: выходило, что он был не только импотентом, но и идиотом!

Через два года «козлиный бизнес» Бринкли стоял на широкой ноге: в центре Милфорда возвышалось трехэтажное здание без определенной вывески. В разное время оно называлось по-разному: Больница Доктора Бринкли, Клиника Доктора Бринкли, Общий Научный Госпиталь Канзаса. В этом заведении на потоке оперировали пациентов: сам доктор, его супруга, близкий приятель Дуайт Осборн (все трое купили дипломы в Университете Канзас-Сити). Им ассистировал шурин доктор Тибериус Джонс, который был доктором настоящим. На внутреннем дворе клиники шумное стадо козлов породы Тоггенберг демонстрировало неуемную сексуальную удаль на радость предвкушающим пациентам.

В 1920 году доктор Бринкли предпринял дерзкую попытку вырваться из деревенского антуража на столичные просторы и открыл филиал в большом городе Чикаго. Но уже через месяц крупнейший специалист в области половых желез доктор Макс Торек предал шарашку такой публичной анафеме, что полиция немедленно закрыла заведение.

Бринкли не унывал: подумаешь, больших городов — раз-два и обчелся, а Америка вон какая, от океана до океана. Он полностью перепоручил ведение операций своим родственникам, а сам отправился в двухлетнее турне по стране, призванное донести новое слово в трансплантологии до самых удаленных и отсталых уголков Дикого Запада.

Здесь нужно сделать важное отступление и отдать должное Джону Бринкли. Бринкли-коммерсанту, а не доктору, разумеется. Потому что если доктором он был никаким, то коммерсантом — отменным. В первую очередь, это проявилось в его безупречном понимании приоритетов успешного бизнеса: сначала маркетинг, потом все остальное. Бринкли не только использовал все известные для своего времени способы рекламы, но и стал родоначальником двух совершенно новых тотальных форм воздействия: с помощью радиовещания и по закрытым спискам. Как мы скоро увидим, и то и другое он довел до совершенства.

Во время всеамериканского турне Джон Бринкли приложил руку и к развитию легендарного Голливуда. Сделал он это опосредованно — пересадил козлиные яйца издателю «Лос-Анджелес Таймс» Гарри Чандлеру, который вознес милфордского кудесника до небес и — главное — рекомендовал его услуги всем своим приятелям — стареющим владельцам фабрики грез.

1 (назад)Quack — этим хлестким словцом принято называть всех медицинских шарлатанов.

2 (назад) Billy — сокращенно от Billy-Goat, «козел».

перейти к началу страницы