След
саламандры
С древних времен упоминают
легенды о таинственных «саламандрах» - «духах
огня». Но что скрывается за
этими легендами? Есть ли в них доля истины? Огненная графиня
Несчастье пришло в семью графа де
Валломбрез: когда его дочурке Ренье исполнилось
всего шесть лет, неожиданно умерла ее мать.
Спустя некоторое время граф всеподданнейше
просил королеву Марию
Медичи «принять сироту в ближний
придворный круг, дабы воспитать в ней
благонравие и богопослушание». Де Валломбрез
принадлежал к одному из самых знатных дворянских
родов Франции, и потому королева дала свое
милостивое согласие. Маленькая графиня стала ее
постоянной спутницей.
Добрая, старательная и послушная,
смышленая не по летам, она стала всеобщей
любимицей.
Однажды, когда придворные дамы
занимались вышиванием около ярко пылавшего
камина, у одной из них с колен упал моток шерсти и
закатился прямо в огонь. Женщина даже не успела
вскрикнуть, когда сидевшая у ее ног на скамеечке
Ренье вскочила, сунула руку в огонь и подала
клубок, еще не успевший загореться, неосторожной
владелице.
- Ты не обожглась? - со страхом и
удивлением спросила та.
Ренье только повертела головой и - в
доказательство - протянула ручки. Они были
холодными и даже не покраснели. Пламя не тронуло
и кружевную отделку рукавов.
О происшествии вскоре забыли. Но затем
произошел более странный случай. Во время
Великого Поста все придворные дамы ходили в
ближний монастырь доминиканок. Однажды вечером
возвращавшиеся из храма женщины услышали
пронзительный крик в комнате для гостей.
Бросились туда. Их глазам предстало необычайное
зрелище. На краю камина сидела маленькая графиня
де Валломбрез, опираясь о боковую стенку. Ее
голову, длинные волосы и плечи охватывали языки
пламени, а она спокойно дремала с закрытыми
глазами.
Крик монахини, случайно зашедшей в
комнату и увидевшей ребенка в огне, а затем и
громкие возгласы перепуганных женщин разбудили
малышку. Еще мгновение она оставалась в пламени
камина, затем вскочила и, увидев перед собой
гофмейстерину, вскричала: «Простите, мадам, я
задремала и не пошла на молитву!» А потом
расплакалась...
Девочку осмотрели со всех сторон - ни
атласное платье, ни медальон на шее, ни кожа и
волосы не пострадали от огня. А ведь все
присутствовавшие видели, что она сидела среди
языков пламени! Никто не знал, что об этом и
думать. На всякий случай капеллан прочитал над
Ренье молитву и окропил дитя святой водой. Если
бы девочка не принадлежала к знатнейшему роду,
дело могло бы дойти до обвинения в колдовстве.
Чтобы не создавать себе лишние
проблемы, королева отослала маленькую графиню к
отцу.
Сопровождавший ее придворный рассказал
обо всем графу. Чудесные способности дочери его
нисколько не удивили: ими обладала и его покойная
жена, о чем он рассказал посланцу королевы, взяв с
него предварительно клятву о молчании. Клятва
эта была сохранена, и обо всем узнали значительно
позже - из воспоминаний придворного, ставших
известными после его смерти. Огонь, как
явствовало из этих воспоминаний, не только не
касался тела мадам де Валломбрез, но также не
наносил ни малейшего вреда ее одежде, обуви,
украшениям. Эту способность графиня передала
дочери. В старинной хронике упоминалось, что
прабабушка графини обладала таким же даром,
ниспосланным ей, якобы, за особую религиозность.
Подобно матери, Ренье прожила
недолго. В 22 года она вышла замуж за дальнего
родственника, а через несколько месяцев чума
оборвала ее жизнь. Ренье не успела оставить
потомства, а следовательно, и передать необычную
способность по наследству. Испытание
в Сорбонне
Спустя сто лет после смерти Ренье де
Валломбрез во Франции жила простая сельская
девушка. Она родилась в Провансе, в маленькой
деревушке. Звали ее Мария Сонне.
Слухи о необычном даре Марии ходили по
Парижу в течение нескольких лет, но никто не
принимал их всерьез. Наконец они дошли до короля
Людовика XV, и он приказал немедленно провести
расследование.
Как всегда бывает в подобных ситуациях,
Мария была быстро доставлена в Париж вместе с
отцом, сестрой и местным священником.
12 мая 1731 года Мария была подвергнута
невообразимому испытанию. В одной из больших зал
Сорбонны на каменном полу разожгли огромный
костер из 15 массивных дубовых поленьев. Как
заметил очевидец, «огонь был так силен, что можно
было испечь вола».
На расстоянии 15 футов от костра были
расставлены кресла, в которых уселись достойные
свидетели. Были среди них дворяне, профессора
Сорбонны, парижский епископ со свитой из
духовных лиц и бургомистр в сопровождении
советников.
17-летняя Мария, «невысокая, худощавая,
с распущенными волосами, одетая в длинную белую
рубашку из полотна», поклонилась
присутствовавшим и легла на раскаленные
металлические прутья, расположенные над огнем.
Прутья опирались на два металлических
треножника, служивших опорами для головы и стоп
девушки. Пламя быстро охватило ее тело.
Испуганный шепот людей постепенно стих, так как
всем стало ясно, что пламя не вредит ей. Мария
лежала так почти три четверти часа, изредка меняя
положение, и в конце концов легла лицом вниз.
В протоколе, составленном сразу после
эксперимента, записано, что «все время глаза у
нее были закрыты и она казалась спящей». Ученые,
руководившие испытанием, никак не решались
прервать его, ожидая указания присутствовавшего
здесь же герцога Ангулемского, занятого беседой
с кем-то из придворных.
Наконец Марии разрешили покинуть ее
«огненное ложе». Сразу после этого ее осмотрели в
боковой зале (ради приличия), куда вместе с
испытуемой вошли врачи и придворные дамы.
Все согласились, что тело девушки не
было обожжено, целыми оказались также ее волосы,
брови и ресницы. Огонь не подействовал и на ткань
рубашки.
Недоумение ученых было так же велико,
как и всех собравшихся. Теологи предпочли уйти от
прямого ответа: «Ее сохранила рука Господня, ибо
она - без греха».
Позже выяснилось, что
девушка-саламандра могла брать без ущерба для
себя руками раскаленные докрасна железные
предметы, наливать в ладонь расплавленный свинец
и даже прикасаться к нему губами.
Ее необыкновенные способности, как ни
странно, не касались кипящей воды или масла.
Сестры Марии рассказывали, как однажды при
изготовлении домашнего мыла пара капель
кипящего масла попала на ногу «саламандры» и она
громко вскрикнула от боли, а на коже появился
красный след ожога.
Дальнейшая судьба Марии Сонне
неясна. Известно только, что вскоре после опыта в
Сорбонне она вместе с семьей была увезена из
родной деревни. Одни говорили, что на то был
приказ Папы Римского Бенедикта XIII, решившего
спрятать подальше от глаз христиан девушку,
способную своим необычным даром затмить
евангельские чудеса. Другие шепотом
рассказывали, что поклонники дьявола решили
сделать ее своей главной жрицей. Король же,
поинтересовавшийся некоторое время спустя
судьбой Марии и получивший расплывчатый ответ,
небрежно заметил, что подобное «чудо» недостойно
внимания «просвещенных особ»... Каменный
Бруно
Этого юношу звали Бруно Кассиоли, и жил
он в XVIII столетии в Падуе, изучал юриспруденцию в
тамошнем университете - одном из самых
престижных не только в Италии, но и во всей
Европе. В воспоминаниях современников Бруно
представлен как абсолютно нечувствительный к
огню, кипящей воде и маслу, холодному оружию. Был
он «словно каменная статуя». Даже режущий удар
саблей и укол ножа не представляли для него
особой опасности: рана не кровоточила, ее края
быстро смыкались и через минуту на коже юноши не
оставалось и следа травмы. «Каменный Бруно»
любил развлекать студентов, выпивая одним
глотком кипяток, только что снятый с огня.
Однажды он осушил кружку с кипящим маслом, а
затем показал коллегам даже не покрасневшие язык
и глотку.
Выходки Бруно около двух лет
забавляли и изумляли Падую, внося сомнения в души
добрых католиков, так как юношу никак нельзя было
обвинить в чернокнижии: он постоянно посещал
храм, молился, соблюдал посты, успевал и в
теологии. Так продолжалось до тех пор, пока
потерявший терпение ректор не приказал
Бруно оставить стены университета.
Дальнейшие его следы теряются. Смерть
святого Поликарпия
Именно на костре было суждено принять
мученическую смерть одному из ранних
христианских святых
Поликарпию Смирнскому (155 г.н.э.). Вот как
описаны эти события в «Житиях святых».
«Судья велел сказать народу, что
Поликарпий исповедует себя христианином. В ответ
на это язычники кричали, чтобы его сожгли живым.
Когда приготовлено было множество дров и
хвороста, святой
Поликарпий снял пояс свой и одежды, а
потом сапоги. В то время мучители готовили железо
и гвозди, чтобы приковать святителя.
«Не должно пригвождать меня, - сказал
святитель. - Кто подаст мне терпение в огне, Тот
подаст и мужество,
чтобы мне не двинуться с места и
оборотиться в сторону».
Мучители не пригвоздили его, но только
привязали к столбу и обложили дровами.
«Благодарю Тебя, Господи Боже, -
молился святитель. - Прими меня как жертву,
богоугодную Тебе».
Св.Поликарпий был в самой середине огня,
но пламень, окружающий его, не прикасался к нему.
От огня исходило дивное благоухание.
Язычники вскричали одному из солдат,
окружавших костер, чтобы копьем сквозь пламя
приколол св.мученика, которому огонь никакого
вреда не причинял.
Мучитель пронзил тело
святителя длинным оружием, ибо не мог иначе
приблизиться к бушующему пламени. Из раны
праведника истекла кровь, которая, к великому
изумлению судии и народа, погасила огонь. Тело
святителя осталось неповрежденным, но душа его
воспарила к горним вершинам Господним...» ...И в костре не горит
К случаям давно минувших дней автор
может добавить рассказ о том, очевидцем чего был
сам.
Происходило это в конце 20-х годов в
«столице» угольного Донбасса - небольшом
городке, именовавшемся ранее Юзовкой (по имени
владельца шахт и заводов - английского
миллиардера Джона Хьюза), а затем - само собой
разумеется - Сталино. Интересующие нас события
происходили на окраине рынка - там был большой
круг утоптанной земли, где по вечерам исполняли
народные танцы, а днем выступали цыгане с
пляшущим медведем да китаец - жонглер и
шпагоглотатель. Но главным аттракционом здесь
стал «огнеупорный цыганенок», выступавший
только один раз в день, в послеполуденные
часы.
Худенький, лет 12 - 14, черноглазый, в
каком-то жилете, расшитом бисером, с голыми
руками и грудью, он появлялся в сопровождении
молодого рослого отца. Ритуал был одинаков: две
пожилые цыганки разжигали костер, а отец
мальчика шел по кругу со шляпой, предлагая
бросить деньги в нее, и обещал вернуть их, если
«пацан не выдержит до счета «двадцать».
Огонь уже ярко пылал, когда цыган
предлагал проверить, насколько он жарок.
Выходили солидные дядьки, опасливо совали
руки в пламя, отдергивали, плевали на пальцы,
кивали головами. Шляпа быстро наполнялась
деньгами. Мальчик подходил к костру, опускался на
колени и погружал руку в яркое пламя.
Цыган громко кричал: «Раз!» и махал
рукой, призывая зрителей продолжать. «Два!» -
подхватывала толпа.
Мальчик стоял с серьезным лицом, глядя в
огонь, лизавший его руку. Дождавшись слова
«двадцать», он демонстрировал окружающим
совершенно невредимую руку и уходил.
Представление повторялось изо
дня в день, будоража местную общественность, пока
власти не получили указание свыше - в табор
нагрянули «гэпэушники» и увезли мальчика и его
отца. Что же кроется за этим феноменом?
Возможно, это вариант необычной
белковой жизни, не боящейся высоких температур
по своим особым свойствам. В случае с «каменным
Бруно» подобное вполне вероятно. Но ведь во всех
описываемых выше случаях и одежда «саламандр» не
поддавалась действию пламени.
Судя по всему, здесь можно говорить о
каком-то защитном поле, исключающем воздействие
высокой температуры.
Каким образом возникло это поле,
способное даже передаваться по наследству? Во
всяком случае, похоже, что речь идет не об
осознанной защите от пламени, а о чем-то
естественном, постоянном, своеобразной
охранительной ауре, создающей как бы волновой
термозащитный кокон.
Продукт полезной мутации? Реликт
далекого прошлого, когда качествами
невредимости от внешних воздействий владели
многие представители рода человеческого? Или это
«подарок инопланетян», проявившийся у каких-то
далеких потомков пришельцев со звезд?
Будущее, надеемся, выяснит это.
Сергей ПЕРВУШИН |