Колдовской лес
«Это было в 1985 году. Стояло
лето на дворе, и в один из выходных мы с сыном и
мужем собрались к его отцу в деревню. Автобус в
пути поломался, мы вышли подышать воздухом и в
поле насобирали маленьких шампиньонов. Автобус
так и не починили, и мы решили идти дальше пешком
через лес. В лесу наткнулись на благородные грибы
и увлеклись так, что я где-то даже оставила
зонтик.
Муж вызвался его поискать, и вот тут-то
все и произошло. В лесу потемнело совершенно
внезапно, девятилетний сын прижался ко мне, и
вдруг раздался нечеловеческий хохот, визг, писк,
ржание, улюлюканье. Было жутко, страшно,
непонятно. Когда через несколько минут пришел
муж, он сказал, что ничего подобного не слышал, и
посмеялся над нами. Но в течение следующих трех
часов из лесу нам выйти никак не удавалось. А
лес-то - всего 2 км. Мы все время возвращались на то
место, где слышали страшные голоса. В конце
концов поняли, что над нами издевается леший.
Высыпали злосчастные шампиньоны и прочие грибы и
тогда быстро нашли тропинку, которая вывела нас
из колдовского леса.
Конечно, тогда нам никто не верил, и мы
перестали рассказывать эту историю.
В 1991 году я развелась с мужем. А в 1996
году, в апреле, он ушел в этот лес, так его до сих
пор и ищут.
Может, это мне было предупреждение?»
Валентина ЧУДОВА,
г. Гвардейск,
Калининградская обл.
Кто перенес меня на берег?
«Камчатка. 1962 год. Западное
побережье. Работала я тогда, после окончания
Уральского университета, старшим рыбоводом на
рыбомелиоративной станции «Воровская».
Дело было зимой. Надо было пройти по
нерестовому ручью Думжум, впадавшему в реку
Киумшич. И посмотреть, в каком состоянии ручей.
На лыжах я ходила неплохо, могла
отправиться одна, что и сделала. Светило солнце.
Морозец был около -15°С, с небольшим ветерком. То
есть все было замечательно. Пройдя намеченным
путем вдоль ручья, в какой-то момент так
увлеклась рассматриванием его вод с мотавшимися
по течению космами водорослей, что не заметила,
как въехала на снежный козырек, нависший над
водой. Он не выдержал моего веса и обломился.
Я оказалась по пояс в воде. Сначала
отнеслась к происшествию спокойно, так как умела
хорошо плавать. Но не тут-то было! Дно ручья
оказалось в этом месте заиленным, и мои валенки с
лыжами хорошо в нем увязали, сковывая движения. И
не было ни кустика, ни деревца, за которые можно
было бы уцепиться, чтобы выбраться из воды.
Так прошло 10, 20 минут, потом полчаса, но
ничего не менялось. Мне удалось только снять с
ног валенки вместе с лыжами (замочив при этом
одежду выше груди) и забросить их на берег, за
обрыв. Стало легче двигаться, но это ничем мне не
помогло: я по-прежнему толклась в ручье, а
выбраться на берег не могла...
И помощи ждать было неоткуда.
Все это стало сильно тревожить. Я
топталась по кругу, замерзая все больше и больше.
Подумала: «Неужели суждено так нелепо
погибнуть?»
И вдруг... случилось невозможное с
точки зрения физики - я оказалась на берегу, за
крутым козырьком берега, рядом со своими лыжами.
И главное - никаких следов между мной и краем
берега... не было (!).
Но я так замерзла и напугалась, что, не
раздумывая над чудесами физики, всунула ноги в
валенки и поспешила на станцию.
Идти было чем дальше, тем трудней: на
полозьях лыж все время намерзал лед - застывала
выжимавшаяся из валенок вода. Мокрая одежда
обледенела, стала жесткой и при каждом шаге
звенела, как стеклянная люстра на ветру.
Однако до захода солнца успела
добраться до станции, не чувствуя уже ни рук, ни
ног, ни тела. Мне тут же дали выпить кружку спирта,
натерли спиртом, и наутро у меня не было даже
насморка!
Но до сих пор гадаю: как же это удалось
перелететь нечувствительно из ручья н
а крутой бережок?..»
Владислава ТАРЧЕВСКАЯ,
Москва
|