Еремей
ПАРНОВ ЗОЛОТОЙ ЭЛИКСИР
Рассказ
Лейб-медик Макропулос,
уроженец далекого средиземноморского острова,
полюбил Прагу. Град, поднявшийся на высоком
берегу Влтавы, нравился ему много больше, чем
французский Лувр, австрийский Хофбург и тем паче
мрачный испанский Эскуриал. Хорош был утопающий
в зелени Летний дворец, построенный в виде
колдовской пентаграммы, красивы окрестные
буковые леса, виноградники и совершенно
очаровательные лужайки.
Макропулос ежегодно наведывался сюда в ночь
Иоанна, когда листья и злаки набирают наибольшую
целительную силу. Кроме множества местных, здесь
произрастали и растения, привезенные с далекого
юга. Бережно пересаженные на удобренную чьей-то
заботливой рукой почву, они прижились и дали
обильное потомство.
Невзирая на высокий придворный чин,
императорский лекарь привык во всем полагаться
на собственные руки. Блуждая по залитым лунным
сиянием пустырям, вследствие чего и прослыл
чародеем, он пополнял запасы трав и кореньев.
Здешние растения были намного крупнее и сочнее
кипрских, иссушенных жестким южным солнцем.
Одна только роза не произрастала в окрестных
садах. Кругом цвело великое множество роскошных
цветов, и дикий шиповник изобильно плодился в
дворцовом парке. Не встречалась лишь белая роза
«Аве Мария», столь необходимая для приготовления
разгоняющего кровь снадобья. На Кипр, а затем и в
Прованс ее привезли крестоносцы-храмовники.
Заменить хотя бы отчасти провансальскую розу мог
лишь чародейный камень кровавик, за которым и
отправился к знакомым алхимикам императорский
медик.
Пока он рылся в лотках с минералами, переходя из
одной полутемной комнатенки в другую,
астролог
императора дон Бонавентура начал давно
задуманную интригу. Риск был минимальный.
Окружив придворного врача тайными
осведомителями, испанец знал о каждом его шаге.
Припадок, прошлой ночью случившийся с
императором Рудольфом, позволил без колебаний
приступить к выполнению тщательно продуманного
плана.
- Надеюсь, государь помнит того мудреца из
Юзефова, который забавлял двор волшебными
фокусами? - начал он издалека, заговорив
по-испански.
- Доктора Лёва? - слабым голосом переспросил
император, также переходя на знакомый с детства
язык. - Он вызвал дорогие мне тени, и я говорил с
ними. Он великий волшебник, а не какой-то там
фокусник.
- Не спорю, - астролог поспешно переменил
тактику. - Во всяком случае терпимость вашего
величества позволяет благоденствовать всем этим
людям. В Мадриде их давно бы сожгли на Большой
площади. Однако я о другом. Лёв сильно
разочаровал наших друзей, отказавшись
приготовить «Золотой напиток».
- Отказался? Отнюдь! Просто честно признался,
что не умеет. - Рудольф начал выказывать признаки
раздражения. - Нельзя требовать от человека того,
что он никак не способен совершить. Каждому свое.
Я же не поручаю вам заботу о своем здоровье?
- Об этом я как раз и веду речь, ваше величество.
Трудно поверить, чтобы ученый муж, сумевший
построить ходячего истукана и остановить у самых
границ королевства чуму, действительно не знал
рецепта продления жизни.
- Тем не менее дело обстоит именно так, дон
Бонавентура, и Макропулос лишний раз укрепил
меня в этом мнении.
- Ах, Макропулос! - астролог превосходно знал, до
каких пределов можно было дойти в споре, не
опасаясь себе навредить. - Лёв и Макропулос!.. Не
странно ли, что они так поддерживают друг друга?
Сдается мне, что по крайней мере один из них
заблуждается. Возможно искренне, потому что не
хочется думать о сознательном обмане.
- Что ты имеешь в виду? - насторожился мнительный
император.
- Вечные светила не лгут и не утаивают истину... В
отличие от людей. Ночное небо - развернутый
свиток для умеющего читать иероглифы созвездий.
Встреча Венеры с Юпитером в Доме здоровья
означает счастливую жизнь и победу над недугами.
- И как долго я, по-твоему, проживу? - с
недоверчивой усмешкой спросил Рудольф, всем
своим видом показывая, что не придает особого
значения астрологическим толкованиям.
- Не менее двадцати четырех лет, - отчеканил
Бонавентура. От его проницательного взора не
укрылось затаенное напряжение, с которым
суеверный монарх ожидал ответа. Тембр голоса и
промелькнувшее в глазах смятение выдали не
только лихорадочную надежду, но и приглушенный
страх.
- Какая похвальная точность! - Рудольф не сумел
скрыть облегченного вздоха. - А день собственной
смерти ты тоже мог бы назвать с такой же
уверенностью? - зловеще улыбнулся император. В
отместку за пережитое унижение он дал волю
постоянно точившей его подозрительности.
Бонавентура побледнел, ощутив болезненную
слабость под ложечкой. Неожиданный вопрос сковал
его разум и волю. Рудольфу, чье коварство не знало
предела, ничего не стоило устроить проверку,
призвав в качестве третейского судьи пражского
палача.
- Для себя самого трудно вычислить правильную
генитуру, - в считанные мгновения нашелся
спасительный ответ. - Я умру за три дня до вашего
величества. Вот все, что могу сказать по этому
поводу.
Бонавентура медленно отвел глаза. Поле боя
окончательно и бесспорно осталось за ним. Отныне
жизнь императора находилась в астральной
зависимости от судьбы находчивого астролога.
- Все вы продувные бестии, - признавая свое
поражение, по-немецки проворчал одураченный
Габсбург. - Так что там за недоразумение с
«Золотым напитком»?
- Ах это! - Бонавентура сделал вид, что только что
вспомнил. - В точности ничего не могу сказать,
знаю лишь, что Макропулос в канун дня святой
Агаты побывал в еврейском квартале. Оттуда он
вернулся с запечатанным глиняным кувшинчиком,
который принес в свою комнату под полой плаща...
Заслуживающие доверия лица намекают на
известный вашему величеству сонный эликсир.
- Возможно ли это! - тихо воскликнул Рудольф. -
Наверное, следует призвать Макропулоса и
потребовать от него объяснений?
- Не уверен, ваше величество. - Бонавентура
разыграл тягостное сомнение. - Лейб-медика могли
и оклеветать. Мало ли завистников при дворе? В
таком случае мы напрасно обидим преданного
слугу. Это - с одной стороны. А с другой - было бы
неразумно открыть ему нашу, вашу, простите,
осведомленность. Ведь он может и отречься. Прямо
не знаю, как тут быть. - Бонавентура, казалось,
пребывал в затруднении.
- А если произвести тайный обыск? - быстро нашел
выход догадливый император.
Игра была сделана.
Комнату лейб-медика осмотрели сразу после того,
как двор отправился к торжественной мессе по
случаю счастливого выздоровления венценосца.
Макропулоса заключили под стражу сразу по
окончании мессы, едва он вышел за церковный
порог.
На другой день, во время церемонии утреннего
туалета, император и звездочет обменялись
мыслями, созревшими за ночь. Звучная испанская
речь надежно оградила их от любопытства лакеев.
- Но ты уверен, что это именно то средство? - был
первый вопрос Рудольфа.
- Вне всяких сомнений, ваше величество. Я знаю
толк в подобных делах. Оно дарует сон, внешне
ничем не отличимый от смерти. Он может длиться
как угодно долго, в зависимости от концентрации
снадобья, но не более двадцати четырех лет.
- И что же потом будет с этим, с уснувшим? -
приятно взволнованный Рудольф, отбрасывая один
кружевной воротник за другим, остановился на
фламандском гофрированном, широким кругом
охватывающем шею.
«Дурное предзнаменование в канун Рождества
святого Иоанна», - подумал Бонавентура. - Я бы
посоветовал надеть валансьенское кружево, ваше
величество. Оно выгодно оттеняет ожерелье.
- Я спрашивал совсем про другое! - прикрикнул
Рудольф, послушно меняя воротник. - Ты стал
слишком рассеян в последнее время...
- Простите, государь, но у меня нет
исчерпывающего ответа. Те, кто направо и налево
болтают о «Золотом напитке», ничего не знают о
нем, а испробовавшие молчат. Так всегда бывает с
алхимическими секретами.
Однако все сходятся на одном: для спящего годы
укладываются в мгновения. Проспав десятилетия,
он восстает, словно уснул вчера. И так может
повторяться множество раз. Это ли не истинное
бессмертие?
Единственно возможное для человека... О вечной
жизни на небе я, понятно, не говорю.
- И ты можешь рекомендовать мне испробовать
эликсир на себе?
- Сейчас? Когда вы в расцвете сил?! - в притворном
ужасе Бонавентура закрылся ладонью. - Ни в коем
случае!.. Может быть, через несколько лет, если... -
он намеренно недоговорил.
- Но в таком случае я должен быть уверен, что не
произойдет роковой ошибки, - император схватывал
на лету. - Нужны какие-то гарантии, дон
Бонавентура.
- Прикажите поставить опыт, ваше величество, -
предложил астролог. - Ну, скажем, на приговоренном
к длительному заключению преступнике или на
заведомой ведьме, которую все равно ожидает
костер. Мы бы могли в течение нескольких лет
понаблюдать за действием эликсира.
- Это мысль! - Рудольф довольно потер руки. -
Клянусь святым Яго, это мысль... Но зачем же
обязательно на преступнике? Не лучше ли
позволить Макропулосу искупить вину? По крайней
мере он сможет потом квалифицированно
рассказать о своих ощущениях.
- Макропулоса, ваше величество, все же лучше
оставить в покое. - Бонавентура мгновенно оценил
ситуацию. Как только в лекаре снова возникнет
нужда, Рудольф раскается и выместит бессильный
гнев на незадачливом советчике.
- Оставить в покое? Государственного
преступника?
- Он, бесспорно, виноват, но так ли уж велико его
преступление? - подпустил малую толику сомнения
звездный оракул.
- Он обманул доверие своего государя, -
проворчал, остывая Рудольф. - И понесет кару.
- Наказание наказанию рознь. Оно не должно
причинять никаких неудобств властелину...
Бонавентура танцующей походкой пронесся по
королевской уборной, многократно отражаясь в
затейливо обрамленных зеркалах.
- У Макропулоса есть редкостной красоты дочь...
- Как же, как же! Из нее вырастет настоящая
пожирательница сердец! - оживился Рудольф,
отдававший щедрую дань амурным утехам.
- Так не послать ли этот не распустившийся еще
розан в подарок внукам?
- Ты хочешь...
- Это самое, государь! Кровно заинтересованный
Макропулос получит право безотрывно следить за
последствиями своего непродуманного поступка.
Уверен, что под его неусыпным бдением с девочкой
ничего не случится. Я уже не говорю о том, что это
свяжет лекаря почище тюремных оков. Можно будет
не волноваться за течение опыта и результаты.
- Ты настоящий дьявол, Бонавентура!..
На сем кончаются летописные строки, и вступает
в свои права легенда, порожденная стоустой
молвой.
Согласно наиболее распространенному ее
варианту, Елена Макропулос дожила почти до наших
дней. Порхая из эпохи в эпоху, меняя возлюбленных
и имена (лишь инициалы Е.М. оставались всегда
неизменны), она обновлялась под действием
снадобья, как саламандра в огне.
Но пришел день, когда, устав от мелькания
карусели, где если что и менялось, так только
фасоны платьев и прически дам и кавалеров,
оседлавших размалеванных зверей, она тихо уснула
в каком-то богемском замке. Завещанный
наследникам глиняный сосуд так и остался
невостребованным. Никто не пожелал
воспользоваться дьявольским средством -
«Золотым эликсиром»...
В действительности же бедная девушка, восстав
необыкновенным мастерством отца от могильного
сна, утратила всякую способность к передвижению.
Ее суставы не действовали, а сухожилия и мышцы
атрофировались. В считанные месяцы она постарела
на двадцать лет, которые провела в бездыханном
оцепенении.
Рудольфу не пришлось стать свидетелем ее
кошмарного пробуждения. В 1612 году, не прожив и
нескольких месяцев после унизительного
отречения от престола, император умер, оставив
после себя лишь уникальное собрание картин,
коллекцию астрологических инструментов и
мюнц-кабинет, в котором главное место
занимали медали, изготовленные, как уверял
Бонавентура, из алхимического золота.
|