ГЛАВА 18 Баба считает, что образование, которое получают сейчас студенты в Индии, лишено духовной основы. Он порицает современную тенденцию к копированию западных методов, которые делают упор на материализм в ущерб этике и идеалам. Он определенно считает, что образование должно поощрять мужчин и женщин жить так, чтобы служить своей стране, а не стремиться лишь к финансовой выгоде. Учебные программы, применяемые во всех Его школах и колледжах, теперь включают в себя ведические заповеди в дополнение к обычным учебным дисциплинам. В течение нескольких лет Он проводил специальный летний курс с середины мая до середины июня для юношей и девушек, отобранных по всей Индии. Его цель заключалась в том, чтобы дать им возможность провести короткое, но наполненное интенсивной деятельностью время вблизи Него, как мы наблюдали в отношении мальчиков из Его колледжа в Уайтфилде, которым дана была такая привилегия на протяжении всего учебного года. Программа была составлена из ежедневных лекций на разные образовательные и философские темы, которые читали известные специалисты, с особым упором на ведические писания. Студенты были заняты также повседневной ~свой|, или служением, которое включало в себя посещение близлежащих деревень, чтобы облегчить участь их жителей. Можно было видеть, как студенты и студентки, часто из богатых семей, помогают копать колодцы там, где это требуется, подметают улицы, очищая их от многолетних залежей отбросов, помогают в клиниках и выполняют много другой, часто черной, работы. Каждый вечер они собирались в аудитории, чтобы послушать вдохновляющие наставления Бабы. Баба приглашал также некоторых своих последователей как из Индии, так и иностранцев, на дневные лекции и на свои вечерние беседы. Случилось так, что мой муж не мог сопровождать меня, когда подошло время ехать в Индию. Неожиданно возник правовой вопрос, который требовал его непосредственного внимания. Поэтому я уехала раньше него, а он собирался присоединиться ко мне, как только сможет. Я не получила никакого дополнительного сообщения ни от Бабы, ни от тех, кто отвечал за организацию летнего курса, но полагала, что Баба все еще хочет, чтобы я прочла лекцию. Я прибыла в Бангалор за несколько дней до начала летнего курса. Баба только что вернулся после своего ежегодного визита в Бомбей, куда Он обычно ездит в начале мая на празднование годовщины открытия Дхармакшетры. В тот день я выехала в Уайтфилд на ~даршан| и для того, чтобы получить пропуск, позволяющий мне посещать как дневные лекции, так и вечерние беседы Бабы. Сначала я подошла к задним воротам, но обнаружила, что они охраняются, и меня не пропустили. Я объяснила, что в мой последний визит Баба велел мне приехать на летний курс и что мне нужен пропуск, чтобы посещать его. Однако люди, охранявшие ворота, казалось, не поняли меня, или то было испытанием моего терпения, веры и упорства. Я ждала и ждала и, наконец, заметила американку, которую знала. Мне удалось привлечь ее внимание и рассказать о моей проблеме. Она быстро объяснила это охраннику, и тогда он разрешил мне войти. Она сказала мне, что Баба совершает свадебную церемонию, поэтому проводила меня в уединенное место, где я должна была ждать, пока Он не закончит, и тогда я смогу пойти в контору за пропуском. Когда Баба собирался выйти, чтобы дать ~даршан|, Он направился к тому месту, где я сидела, и широкой приветственной улыбкой спросил: "Как поживаешь? Как твой муж? Где он?" Последний вопрос, по-видимому, указывал на то, что Он спрашивает о моем отсутствующем реальном муже, а не о внутреннем. Поэтому я рассказала Ему, что тот все еще в Калифорнии, но присоединится ко мне позднее. Он кивнул одобрительно и сказал: "Увидимся", -- и продолжил свой путь на ~даршан|. Я не имела никакого представления о том, намеревался ли Он повидать меня на обратном пути или подразумевал, что повидает меня в какое-то время в будущем. Некоторые индианки, видя мою нерешительность, посоветовали мне продолжать ждать там. Два часа спустя они вернулись, чтобы сказать мне, что Баба поднялся в свою комнату на ночь, что было сигналом для ухода гостей. К тому времени было слишком поздно идти в контору, чтобы получить пропуск. Так закончился мой первый день, расстроивший мои планы! Я возвратилась на следующее утро, и на этот раз меня пропустили через ворота. Опять я попыталась узнать, куда надо пойти, чтобы получить пропуск. После нескольких безуспешных попыток я пришла в контору, где мне сказали, что пропуск дает г-жаРатан Лал, но что сейчас ее нет. Мне пришлось ждать до самой последней минуты, чтобы получить пропуск на различные мероприятия. Баба, конечно, был прав в том, что мне нужно много работать, чтобы стать более решительной, чем я когда-либо была за всю мою жизнь и чем я желала бы стать. тот внутренний муж, с которым Баба сочетал меня браком в нашу последнюю годовщину, должен был, несомненно, стать сильной поддержкой мне. Без сомнения, дополнительная причина того, что на этот раз я приехала одна, должна быть предусмотрена в силу условия о равноценном использовании мужского и женского начал, чтобы достичь целостности. Это было, возможно, другой причиной того, почему Баба спросил меня, где мой муж, чтобы подчеркнуть тот факт, что мой муж Сидней не со мной на этот раз, поэтому вместо него должен действовать мой внутренний муж. Рано утром на следующий день я вновь подошла к воротам. На этот раз меня сразу же впустили. Я поспешила в дом г-жи Ратан лал. Ей дана привилегия готовить пищу для Бабы и заботиться о Его повседневных нуждах. Она тепло приветствовала меня, и мы посмеялись над расстройством планов, которое помешало мне получить пропуск раньше, который, как мы обе понимали, имел важнейшее значение. Решив, наконец, эту проблему, я смогла вздохнуть спокойно, будучи уверена, что буду допущена к различным мероприятиям в течение следующего месяца. Я узнала, что ни мужчинам, ни женщинам не разрешается входить в дом Бабы, так как помещение, где они обычно сидят, ремонтируется. Все, посещающие летний курс, присоединились к сотням других последователей в рядах для ~даршана| каждое утро. Я поспешила занять свое место среди женщин, уже сидевших на земле аккуратными рядами и ожидавшими появления Бабы. С того момента дни стали проходить быстро. Я приезжала каждое утро на ~даршан| и возвращалась в гостиницу на ланч, затем ехала снова на дневную лекцию в аудиторию, после которой следовала беседа Бабы и какое-либо мероприятие, которое Он устраивал каждый вечер. Часто бывало уже очень поздно, когда я возвращалась в гостиницу на ужин. Иногда, когда Баба проходил взад и вперед по длинным рядам для ~даршана|, Он дарил мне широкую улыбку, но ни разу не показал, что готов повидать меня, как обещал в тот первый день. Ни Он, ни кто-нибудь другой даже не упоминал о том, что мне будет даровано интервью. Было очень интересно наблюдать за сотнями девушек и юношей со всей Индии, а также из других стран, большинство из которых преодолели огромные расстояния, чтобы посещать курс. Каждый вечер один юноша и одна девушка составляли краткий отчет о лекциях, прочитанных накануне. Вдобавок, юноша из колледжа в Уйатфилде и девушка из колледжа в Анантапуре держали речь на философскую тему. Их речи были выразительными, указывая на их неподдельный интерес к этом уникальному событию. Они говорили так легко и уверенно, без всякого следа нервозности. Я стала стыдиться того, что я, годившаяся им по возрасту в бабушки, ощущала столь острый страх. Но это лишь усиливало мое беспокойство. Погода в это время года была не столь приятной, как в наше обычное время в январе. Было чрезвычайно жарко, и как раз начинался дождливый сезон, делавший воздух влажным и тяжелым, с раскатами грома по всей округе и с ливнями через каждые несколько дней. Много раз мы оказывались промокшими насквозь. Иногда по вечерам Баба приказывал открыть двери аудитории настежь и приглашал по возможности больше людей из огромной толпы, собиравшейся ежедневно снаружи, войти и укрыться от дождя. В такое время сотни мокрых людей, от которых поднимался пар, отчаянно старались втиснуться в какой-либо уголок в зале, уже набитом битком. Такова была их преданность и столь сильным было их желание хоть мельком увидеть Бабу и послушать Его наставления пусть даже через громкоговорители, установленные снаружи в наиболее важный местах, что они готовы были стоять часами в такую холодную погоду. По вечерам, когда разражалась гроза, странно было видеть, как Баба продолжает говорить в своей обычной энергичной манере, в то время, как гром грохотал и грозился заглушить Его голос. В то же время вспышки молнии освещали призрачным светом множество лиц в огромной толпе, жадно внимающих Ему. Для того, чтобы быть уверенным, что попадешь в зал, даже те, у кого были гостевые пропуска, должны были приходить за несколько часов и сидеть снаружи аудитории на голой земле, ожидая, когда откроются двери. Из-за сильной жары и ежедневной возможности дождя был сооружен временный навес над небольшой площадью непосредственно перед дверьми. Навес был сделан из толстых бамбуковых стволов, на которых были свободно положены циновки, чтобы дать скудную защиту как от палящих лучей солнца, так и от дождя. Однажды, воскресным вечером, когда я сидела, ожидая, стиснутая другими женщинами, вдруг поднялся сильный ветер и повалил один из бамбуковых столбов этого хрупкого навеса. По пути к земле он приземлился на мой нос, сбив мои очки на цементный пол. Моей первой мыслью было, что такой сильный удар мог бы легко привести меня в бессознательное состояние. К моему полнейшему изумлению, а также и к изумлению женщин, сидевших рядом со мной, на моем носу не осталось даже царапины или метки, а мои очки остались не только целы, но и не поцарапались. Никто из нас не мог поверить в это. Другой аналогичный инцидент произошел несколько дней спустя. В этом году я впервые взяла с собой магнитофон. Я надеялась записать, как Баба поет ~бхаджаны|, чтобы потом слушать Его голос дома. Поэтому я, обнаружив, что свои беседы Баба часто заканчивал пением нескольких бхаджанов, очень обрадовалась. Однажды вечером, когда Он как раз собирался сойти с возвышения, мы все встали. Когда я поспешила подняться на ноги, магнитофон, лежавший у меня на коленях, соскользнул и с глухим стуком упал на большой палец моей ноги. Боль, которую это вызвало, была настолько резкой и внезапной, что мне стоило больших трудов, чтобы не завопить. Мгновенно у меня в голове промелькнула мысль о том, что поврежденный палец чрезвычайно усложнит мое дальнейшее пребывание здесь, мысль, которую я определенно не желала одобрить. К счастью, я вспомнила, что надо мысленно позвать Бабу на помощь, и, к своему удивлению, обнаружила, что могу сохранять спокойствие и безразличие, как будто был зрителем, наблюдающим за происшествием, а не непосредственным участником его. Мне удалось выйти из зала и забраться в ожидающее такси лишь с незначительной неловкостью. Как только я уселась в такси, то начала очень осторожно массировать ушибленный палец, в то же время неоднократно призывая Бабу, чтобы Он вылечил его. Индус-преданный попросил подбросить его в город, поэтому на протяжении всего пути мы говорили о многочисленных удивительных событиях, связанных с Бабой и происходивших на протяжении многих лет. Когда я приехала в гостиницу, то была крайне удивлена, обнаружив, что боль прошла и я могу свободно ходить. Добравшись до своей комнаты, я осмотрела палец, чтобы выяснить, нужно ли попросить принести льда, чтобы приложить его к пальцу, но так как я не обнаружила ни опухоли, ни синяков, то решила лечь спать. Я спокойно заснула, а по пробуждении снова осмотрела палец. Удивительно, -- не было ни боли, ни опухоли, ни синяков. В тот день я должны была выполнить несколько мелких поручений в городе, прежде чем ехать в Уайтфилд. Для этого мне приходилось проходить небольшие расстояния от одного магазина до другого в течение почти двух часов, что было бы невозможно с больным пальцем. Утро прошло хорошо, я нашла все по своему списку и не испытала даже намека на боль при хождении. Оглядываясь назад на события, непосредственно предшествовавшие этому случаю, я начала представлять вырисовывавшуюся картину. В своей лекции Баба подчеркнул необходимость возвыситься как над счастьем, так и над горем или держаться от этих понятий в стороне. Я вспомнила, что в какую-то долю секунды я испытала ужас при мысли о том, чтобы попытаться пройти через толпу, собравшуюся на летних курсах, имея поврежденный палец. Но как только я, должно быть, выбросила эту мысль из головы, то воззвала к Бабе и доверила ему решение этой проблемы. Хотела бы я знать, именно ли это Он имел в виду в своей беседе. Если дело обстояло так, сколь же ярким было проявление той истины так быстро и с таким утешительными результатами. Возможно, мне дано было мельком увидеть возможность решить эту проблему, не реагируя на нее и не отождествляя себя с ней? Единственное, что сделало бы это возможным, так это не забыть сразу же позвать Бабу, а затем сохранять спокойствие, будучи уверенным в том, что Он поможет. Секрет заключается в том, чтобы вспомнить, ибо мы все бываем такими забывчивыми. Вскоре я стала отдавать себе отчет в том, что, пока я находилась в непосредственном присутствии Бабы, было гораздо легче поддерживать контакт с Богом-"я" в моей душе, которого Он символизировал в физической форме. Вследствие этого почти постоянного осознания я обнаружила, что до сих пор могу управлять своими скрытыми аспектами, когда они переходят из подсознания на уровень сознания, где становятся распознаваемыми. Предположительно, я не особенно заботилась о некоторых из этих аспектов, когда они поднимали свои головы, хотя понимала, что нужно ясно увидеть их прежде, чем смогу избавиться от них или преобразовать их. Многие другие последователи информировали меня о том, что тоже наблюдали такую деятельность в себе и в других. Все согласны с тем, что все это приводит в абсолютное замешательство до тех пор, пока не поймешь, что произвести перемены можно лишь после того, как проблема тщательно рассмотрена. Особенно это справедливо в отношении физических тел. Внезапно, без всякой причины, люди начинают сильно болеть, что сопровождается очень высокой температурой, которая выжигает отрицательность по мере ее появления из подсознания. Достаточно сказать, что вблизи энергии Бабы неизвестно, что произойдет в физической, умственной, эмоциональной и духовной плоскостях. Почти в середине курса приехал мой муж, и вскоре после этого Баба позвал нас на беседу. Наконец, я смогла отдать Ему пачку привезенных с собой писем от других преданных. Как обычно, я передала Ему также по одному письму от наших дочерей. Как только Он взял письмо от Лорны, то быстро поднял глаза и со счастливой улыбкой сказал: "Она носит второго ребенка". Затем добавил: "Она хочет мальчика на этот раз, не так ли?" Я ответила, что не знаю, имеет ли она какое-либо предпочтение, но Он заверил, что она имеет, что она позже и подтвердила. Затем Он спросил меня о книге, которую я пишу. Я привезла с собой первый вариант и с радостью вручила Ему для благословения. Он положил книгу на колени и стал переворачивать страницы, задерживаясь на разделах, которые привлекали Его внимание, и делая замечания, как обычно. Я спросила, не позволит ли Он добавить главу о Нем, так как на протяжении книги я упоминала о Нем и Его учении. Он покачал головой и сказал: "Нет". Затем после короткой паузы, увидев мою реакцию, добавил: "Пусть она будет отдельной. Напиши обо Мне целую книгу". Я была ошеломлена огромностью такой ответственности. Он быстро почувствовал мою тревогу и, улыбаясь, сказал: "Я помогу тебе". Я привезла с собой фотографию Бабы, сделанную Дженет Бок на Всемирной конференции 1975г. и на которой был изображен Баба, глядящий на меня с мягкой улыбкой на лице, когда я сидела в ряду для ~даршана|. Я попросила подписать ее и позволить мне вставить ее в книгу. Он круто прореагировал на это, возразив, что на фотографии виден только мой затылок, а не лицо. Я сказала, что это как раз и подходяще, так как внимание сосредоточено на Нем, а не на мне, но Он не хотел и слышать об этом и настаивал, что у меня должна быть другая фотография, на которой мы стоим рядом. Я слыхала, что Он уедет в Путтапарти, как только закончится летний курс, поэтому спросила, не хочет ли Он, чтобы мы сопровождали Его. Он покачал головой и сказал, что слишком жарко для меня в это время года. Затем Он заверил нас, что повидается с нами до нашего отъезда и к тому времени подготовит еще лекарства, чтобы покончить с головными болями, которые все еще мучили меня. Несколько дней спустя со мной произошел странный случай. В воскресенье толпа, ожидавшая прихода Бабы на ~даршан|, весь день напролет пела снаружи ~бхаджаны|. Когда я уходила после утреннего ~даршана|, я почувствовала себя необъяснимо плохо и сильно подавленной, настолько, что начала плакаться по поводу того, что становлюсь, должно быть, слишком старой для такого напряженного графика деятельности. Я просто не могла перестать жаловаться и сильно рассердилась. Я присоединилась к мужу, и когда мы уезжали, чтобы возвратиться в гостиницу на ланч, то встретили несколько преданных с Запада, которых мы знали. Они спросили, не больна ли я, так как выгляжу странно, поэтому я рассказала, что произошло. Одна из женщин, страдавшая, как мне было известно, головными болями и аллергией, была убеждена, что мое плохое самочувствие вызвано запахом огромных пучков ладана, сжигаемых во время ~бхаджанов|. Она объяснила, что сжигают ладан дешевого сорта, содержащий сильнодействующие химические вещества, которые могли легко вызвать аллергию. Я поблагодарила ее и вздохнула с облегчением, услыхав о возможной причине внезапного смятения, охватившего меня и заставившего реагировать столь отрицательно. После ланча я решила лечь отдохнуть, прежде чем возвратиться на лекцию Бабы в тот вечер. Я сняла ~сари| и легла на кровать, застеленную кремово-белым покрывалом. Когда я легла, то мысленно извинилась перед Бабой за свое плохое настроение и за взрыв гнева. Я поблагодарила Его также за передачу мне послания через моего друга, чтобы дать мне знать, чт'о было причиной. Через некоторое время я почувствовала себя немного лучше, что я отнесла за свет помощи Бабы и что было прямым результатом раскрытия души и просьбы о прощении. Когда подошло время одеваться, я заметила яркокрасное пятнышко на белом покрывале. Я наклонилась, чтобы рассмотреть, что это такое, и к своему крайнему изумлению увидела крошечную фотографию бюста Бабы, на которой были видны Его черные волосы и лишь краешек Его красной робы, которая и привлекла сначала мое внимание. Я была уверена в том, что фотографии там не было, когда я прилегла, так как она была слишком заметной, чтобы я не обратила на нее внимания. Откуда она взялась, я не имела ни малейшего представления. Похоже было, что Он дал мне понять, что понимает и принимает мои извинения. По окончании программы месяца Баба решил перегнать свое стадо скота из хлева в поселке за Его домом в новый ~гокулам|, построенный немного дальше, в деревне. В день перегона все животные были ярко украшены. Их рога были покрашены, на их спины были наброшены разноцветные покровы, звенели колокольчики, когда они шли. Затем животных повели с большой помпой и церемонией, за ними шла толпа преданных. Мы шли рядом и наблюдали на расстоянии, как Баба слегка похлопывал каждое животное и давал им бананы, когда их вводили в новое жилище. Это была очаровательная сцена, напоминающая о Воплощении Кришны. На следующий день, когда я сидела с несколькими женщинами перед домом Бабы, пробежал мой муж. Когда он заметил меня, то второпях начал подталкивать меня, объясняя, что Баба позвал нас на интервью. Бал очень ветреный день, поэтому я поспешно постаралась привести в порядок ~сари|, причесаться и вообще придать себе опрятный вид. Когда я спешила к дому, то дергала и оправляла ~сари|, чтобы убедиться, что одета надлежащим образом, и подкалывала пряди волос, растрепанные ветром. Когда мы прибежали, запыхавшись, я ворвалась в комнату и почти врезалась в Бабу, который стоял как раз за дверью, ожидая нас, с веселой улыбкой, как будто видел наше поспешное приближение. На Его протянутых руках лежало сложенное ~сари|. Я едва остановилась вовремя, чтобы не сбить с ног Бабу, что весьма позабавило Его. Он вручил мен ~сари| и объяснил, что оно должно было быть передано мне днем раньше, так как то было подходящее время для подарка. Но поскольку вчера перегоняли коров в их новый ~гокулам|, нас не было в тот день в доме, чтобы я могла получить его. Я отметила, что Он снова подчеркивал важность подходящего времени. Я понимала, что это, должно быть, преднамеренное послание мне, которое я должна расшифровать, так как была уверена, что Ему нет нужды оправдываться за то, что Он не отдал мне ~сари| в соответствующий день. В то время я была настолько тронута Его подарком, что оттолкнула этот вопроса в отдаленный уголок своей памяти, мысленно заметив, что должна попытаться объяснить это позднее. Я слыхала, что Баба иногда дает ~сари| женщинам, которые живут в поселке, чтобы они носили их в особых случаях, и что Он послал в течение последних дней для заключительного празднования по случаю окончания летнего курса. Так как я не жила в поселке, мне и в голову не приходило, что Он подарит ~сари| мне. Поэтому я была крайне удивлена, получив ~сари| из Его рук. Я воскликнула: "О, благодарю, Баба! Как замечательно, что ты даешь мне ~сари|". Он улыбнулся, как терпеливая мать, дающая своему ребенку неожиданный подарок и получающая удовольствие от его удивления. Он предупредил, чтобы я не надевала его на следующее утро, а подождала до процессии, которая состоится после полудня, чтобы отметить последний день летнего курса. Он продолжал вести беседу, делая поощрительные замечания о моей книге и работе. Затем Он повернулся и позвал д-раФанибунда, чтобы сфотографировать нас, как Он и обещал на нашей прошлой беседу. Д-рФанибунда поспешно вошел, и пока он готовился к фотографированию, Баба шутливо предупредил его, чтобы он сделал хорошую фотографию. Мой муж подошел, чтобы снять гостевой значок с моего ~сари|, но я запротестовала и сказала, что горжусь тем, что ношу его. Баба отклонил мое возражение, заявив: "Она всегда со мной. Ей не нужен значок", -- и это вызвало у меня слезы, но не от печали, а из-за благоговения, так как я чувствовала, что Его огромная любовь течет ко мне. В тот краткий миг я была полна любовью, которой всегда страстно желала, будучи ребенком. Я чувствовала, что меня принимают такой, какая я есть, со всеми моими ошибками, слабостями и страхами. Так, со слезами, струящимися по моему лицу, д-рФанибунда сфотографировал меня, стоящую рядом с Бабой, который только что заполнил любовью мою душу до самого края. Затем с озорным блеском в глазах Он сказал, что когда наступит время, подходящее для того, чтобы я произнесла речь, то она будет весьма интересной. Наконец, после долгих месяцев дурных предчувствий и этого прошедшего месяца ожидания, что Он позовет меня произнести речь, Он еще отложил это тяжкое испытание на будущее. Мне дали отсрочку, но я понимала, что должна буду преодолеть страх полностью, прежде чем смогу сказать речь, которая удовлетворит Бабу. Я вполне осознавала, что это повлечет за собой полную отдачу с тем, чтобы Он смог говорить через меня. Только Он знал, когда я буду готова, и все, что я могла сделать, так это быть готовой, когда то время наступит. Затем, без всякого предупреждения Он сделал правой рукой круг в воздухе и быстро собрал ~вибхути|, которую материализовал. Он насыпал ее на листок бумаги и передал мне, сказав, что это -- для моего внука. Должно быть, я выглядела несколько удивленной, пока не поняла, что он говорит о неродившемся ребенке, которого носит Лорна. Он заметил мою реакцию, кивнул головой и сказал: "Да. Да, правильно", -- будто прочел мои мысли. Без сомнения, Он мог также предвидеть время, когда ~вибхути| понадобится. После беседы мы вернулись в гостиницу. По пути я смогла впервые рассмотреть ~сари|, которое Баба только что подарил мне и которое было все еще аккуратно свернуто в маленький узел. Оно было таким красивым. Основная часть состояла из тонкого шелка телесного цвета, а кайма была яркокрасной, затканная золотой нитью. ~Сари| было гораздо более ярким, чем я, возможно, выбрала бы. Я засмеялась, когда представила, что едва ли могу отойти на задний план, будучи одета в столь пышное одеяние. Очевидно, Он дал мне тот цвет, в котором, как Он решил, я нуждалась. Как только мы пришли в гостиницу, я быстро проверила, если ли у меня ~чоли| и нижняя юбка, с которыми я должна носить это ~сари|. На каждом конце были свободно болтающиеся нити, которые обычно связывали в маленькие кисточки, образующие декоративную бахрому. Я поспешила в магазин, где продавались ~сари|, в вестибюле гостиницы, чтобы узнать, нет ли кого-нибудь, кто располагал бы временем, чтобы связать узлы к полудню следующего дня. Молодая индианка, с которой я говорила, предложила сделать это сама. Какое счастье, что за столь малое время эти кисточки будут сплетены надлежащим образом. Вероятно, короткое время было другой причиной того, почему Баба указал, что ~сари| должно быть подарено мне днем ранее. Мы зашли в магазин на следующий день после утреннего ~даршана|. Молодая девушка прекрасно справилась с работой и сплела из узлов причудливый узор вместо того, чтобы просто связать их. Меня все еще немного смущали цвет и фасон. "Хорошо, Баба, -- подумала я. -- Я сделаю все возможное с твоей помощью, чтобы жить согласно этому блестящему костюму. Ты, конечно, показал свою суть вполне ясно". Представьте себе картину в тот день попозже в финале летнего курса. Все посещавшие его собрались и тихо ждали, чтобы присоединиться к процессии, когда начался дождь, причем такой сильный, что пришлось прервать ее. Вместо этого последовала полная неразбериха, когда все участники бросились к машинам и такси! Нам едва удалось вовремя попасть в зал на вечерние мероприятия. Отличившимся студентам выдали награды; были представлены различные формы развлечений, включая музыкальные группы, песни и спектакль. Следующий день был последним перед нашим возвращением домой, поэтому мы рано поехали к дому Бабы. Когда Он вышел из своей квартиры и прошел мимо меня, то передал мне большой использованный конверт, заполненный пакетиками с ~вибхути|. Раньше Он спросил нас, не возьмем ли мы несколько пакетиков с собой для Джека Хислопа, который был очень болен. Естественно, я сделала вывод, что эти пакетики предназначались для него, но Баба уловил мою мысль, быстро обернулся, качая головой и широко улыбаясь, и сказал: "Нет, это для твоих внуков". Когда я поблагодарила Его, Он шутливо имитировал мой голос, говоря: "Спасибо, Баба", -- и, весело засмеявшись, перешел на мужскую сторону, развеселив нас всех своими ужимками. Позже в тот день Он передал моему мужу пакет ~вибхути| для Джека Хислопа. Казалось, что, подвергнув меня сначала испытанию сверх меры, держа меня в неведении о выступлении с речью, Он потом щедро одарил меня любовью, так что она заполнила внутреннюю пустоту. Да, как Он часто напоминает нам, Он -- мать, которой мы никогда не имели и которая может дать и дает каждому из нас именно то, в чем мы нуждаемся. Я поехала домой возрожденной и с радостью в душе, но и с некоторым страхом ввиду ответственности за написание книги о нем и перспективы, что придется прочесть лекцию, когда бы Он ни посчитал, что подошло время попросить меня об этом. Позже в тот год, 3ноября, Лорна родила прекрасного крошечного мальчика. Я рассказала ей о ~вибхути|, которую Баба материализовал для ребенка задолго до его рождения. По какой-то непонятной причине Она не захотела дать ~вибхути| ребенку при рождении, предпочитая сохранить его на будущее, когда он, возможно, понадобится ему. Так как Баба не указал точно, когда ~вибхути| следует дать ребенку, идея Лорны была, по-видимому, хорошей. Я верила, что Баба даст каким-то образом знать, когда нужно будет дать ~вибхути| ребенку. Возможно, я смогла бы спросить Его об этом в следующий наш приезд. Тем временем, Лорна хранила его в неприкосновенности в своем бумажнике, пока не возникнет в нем нужда. ГЛАВА 19 В январе 1980г. мы решили поехать на Галапагосские острова. Одним из наших общих интересов является изучение археологии и сопутствующих дисциплин. Хотя эти острова не представляют интереса с точки зрения археологии, они являются весьма важным звеном в эволюционной цепи развития птиц и рептилий. С тех пор, как мы прочли восхитительный отчет Дарвина о его путешествии и о последующих теориях, мы жаждали увидеть эти острова. Мы планировали закончить путешествие в Боготе, столице Колумбии, где надеялись побывать во время предыдущей поездки, но этому помешали в то время внутренние политические проблемы. После интересной поездки на Галапагосские острова, мы прибыли в Боготу. Нам сообщили, что, поскольку на будущий день должны состояться выборы, вся деятельность прекратится, конторы и магазины будут закрыты, чтобы люди смогли пойти на избирательные пункты. Наш агент из бюро путешествий посоветовал нам по возможности скорее осмотреть город в тот день. Осмотр закончился посещением усыпальницы на вершине небольшой горы. Наш гид рассказал нам, что в усыпальнице покоится фигура Иисуса Христа в стеклянной раке. Она известна способностью исцелять; такие исцеления в течение многих лет наблюдались среди тысяч паломников , которые надеялись избавиться от своих разнообразных болезней. Он добавил, что мы увидим множество брошенных палок и костылей, прислоненных к стенам, где те, кто получил помощь, оставили их как свидетельство своего исцеления. Конечно же, мы присоединились к процессии, медленно двигавшейся вокруг стеклянной ограды, в которой прилегла самая необычная и поразительно выглядевшая фигура Иисуса, и прошли мимо рядов костылей, прислоненных к стене, буквально покрытой сотнями дощечек с выражением благодарности за исцеление. Я ощущала очень мощное присутствие, витающее над всем этим местом, и решила поставить свечку за каждого члена нашей семьи, прежде чем уйти. Когда я зажигала каждую свечу и ставила ее, то взывала к Богу-силе, присутствующей во всем дивом, которая исходит от всех великих учителей, целителей и религиозных наставников, прося их благословить каждую свечу. Когда я выполняла этот ритуал, я вспоминала, как Баба говорит: "Есть много путей, ведущих на гору, и все они ведут к Богу". Я в полной мере ощущала Его присутствие, когда вспоминала эти слова, все более осознавая всеобщность всей Истины. Это "высокое" чувство оставалось со мной, когда мы спускались вниз с горы в вагончике канатно-подвесной дороги. Из вагончика мы наблюдали прекрасный вид окружающей местности, и я заметила на противоположной стороне другую гору, на вершине которой видно было статую Девы Марии. Я спросила нашего гида, не отведет ли Он нас туда, чтобы посмотреть на нее перед возвращением в гостиницу. Его реакция на мой невинный вопрос была неожиданно бурной. Он физически содрогнулся при этом предложении и объяснил, что подниматься туда настолько опасно, что ни один шофер в городе не согласится отвезти нас. Когда я спросила о причине, он рассказал, что там часто встречаются банды хулиганов и грабителей, которые останавливают машины, пристают к пассажирам и грабят их. Мы ужаснулись, услыхав о таком насилии на пути к святыне, и решили не испытывать судьбу. Поэтому наш гид высадил нас у гостиницы, и мы решили немного пройтись перед обедом. Мы предпочли пройти по главной улице к другой гостинице, на которую нам указали во время осмотра города и которая служила легко распознаваемым ориентиром. Мы были в расслабленном расположении духа, не подозревая о черте, за которую нельзя переходить, поэтому бродили по вестибюлю этой гостиницы, заглядывая в окна лавок. Когда мы собрались идти назад, все еще было светло, но на улицах было очень мало пешеходов. Все вывески были на испанском, поэтому я попросила мужа перевести одну на здании, мимо которого мы проходили. Так как он не знал одно из слов, то вытащил карманный словарь, чтобы посмотреть его. В этот момент я почувствовала, что меня сильно дернули за правую руку, так как некто позади меня пытался вырвать сумку, которую я держала за две ручки. Быстро поняв, чт'о случилось, я сразу отпустила сумку и и закричала Сиднею, стоявшему рядом со мной. Одна из ручек, должно быть, зацепилась за что-то, потому что в следующее мгновение невидимый нападающий сильно толкнул меня на землю. С резким звуком я приземлилась на твердый бетонный тротуар, причем правая рука, все еще протянутая в сторону, оказалась подо мной. У меня перехватило дыхание, и я не могла говорить. Молодой американец, который видел всю сцену, так как шел за нами, бросился на помощь и отбросил напавших на меня. Мой муж, услыхав, как я крикнула ему, что у меня выхватили сумку, и не подозревая, что мне причинили боль, последовал за ним, и они оба помчались по крутой боковой улице и вскоре исчезли из виду. Я немедленно стала призывать Бабу, снова и снова пыталась подняться с тротуара, где лежала, растянувшись во весь рост. Я мгновенно поняла, что моя правая рука сломана, так как я ощущала, как сломанные концы кости трутся друг о друга. Каким-то образом мне удалось сесть, и я инстинктивно крепко прижала правую руку к груди левой рукой. Вокруг меня быстро собралась небольшая толпа, пока я сидела на тротуаре, произнося нараспев имя Бабы сквозь сжатые губы, так как мое тело начало дрожать от шока. Меня пытались спросить, что случилось, но их скудный английский помогал столь же мало, как и мое незнание испанского. Все, что я смогла сделать, так это указать на боковую улицу, в направлении которой исчез Сидней, и сказать одно испанское слово, которое я могла вспомнить, "esposo", что означало "супруг". Вспоминая это, я смеюсь при мысли, что они, вероятно, пришли к выводу, что именно мой муж напал на меня, а потом сбежал и оставил меня там! Мои обидчики обошли всех на старте и вскоре исчезли из поля зрения среди домов и людей на улицах, потому что они, конечно, знали город. Наконец, Сидней и молодой американец отказались от преследования и, вернувшись, нашли меня все еще сидящей на земле со сломанной рукой в центре толпы иностранцев. Как только они подбежали ко мне, мимо проехала полицейская машина. Увидев ее, молодой американец бросился наперерез, чтобы ее остановить. Когда машина остановилась, он объяснил водителю на беглом испанском, что мне нанесена травма и меня необходимо доставить в больницу на лечение. В течение нескольких секунд два дюжих полисмена втиснули меня в машину. Молодой человек распорядился, чтобы нас доставили в ближайшую больницу, где он преподавал английский некоторым из врачей. Он предложил сопровождать нас и быть переводчиком. Сама мысль о необходимости идти в больницу в чужой стране наполнила меня дурным предчувствием, поэтому я удвоила свою мольбу к Бабе, чтобы Он вмешался и как-то уладил этот вопрос. Если я испугалась при мысли попасть в больницу прежде, чем прибыла туда, то мои страхи усилились стократ, когда меня привели в огромную голую комнату с множеством узких, похожих на лавки, деревянных коек без покрывал, на которых лежали люди в самом разном состоянии. Здесь были плачущий ребенок, женщина, посиневшая от сердечного приступа, мужчина с катетером для облегчения жутко раздутого мочевого пузыря, другой мужчина с сильным кровотечением из ножевых ран и порезов по всему телу, а также множество других, страдающих и испытывающих боль людей. Вся комната была пропитана острым запахом страха, который я познала на собственном опыте в угнанном самолете. Но на этот раз он смешивался со зловонием немытых тел, мочи, различных притираний, спирта и других сильно пахнущих лекарств. Я испугалась, что меня вырвет, и хотела сбежать в отчаянии, но понимая, что это невозможно, я ухватилась за портрет Бабы на моей ~мангала сутре| и мгновенно почувствовала себя спокойнее. Казалось, прошла вечность, пока врач освободился, чтобы осмотреть меня. Когда, наконец, он пришел и посмотрел мою руку, то приказал сделать рентген, но условия, в которых пришлось его делать, были самыми примитивными. Со сломанной рукой и сильно вывихнутым плечом я столкнулась с тяжелым испытанием лежать плашмя на жестком столе, так как там не было никаких приспособлений для снятия рентгенограмм с сидящего пациента. Даже с помощью Бабы все, что я могла сделать, -- это переносить сильную боль, когда мне приходилось переворачиваться время от времени и принимать различные положения, чтобы снимки были сделаны под разными углами. Я продолжала шепотом произносить имя Бабы нараспев, подобно литании. По истечении, казалось, целой вечности ожидания, принесли первые рентгенограммы. Они показали, что моя рука была, по-видимому, выдернута из суставной ямки, когда грабители дернули ее так резко при попытке освободить сумку. Врач объяснил (с помощью нашего любезного переводчика), что если бы моя рука была смещена, потребовалась бы операция. Я дрогнула при одной только мысли о таком тяжком испытании в столь отвратительных и антисанитарных условиях. Однако, врач велел сделать еще одну рентгенограмму под несколько иным углом, прежде чем он примет решение. Меня снова отвели в рентгеновскую камеру пыток. Я продолжала в отчаянии взывать к Бабе о помощи. Меня поддерживала лишь вера в то, что Он поможет мне только Ему известным способом и в только Ему известное время. После очередного долгого ожидания врач возвратился с новыми снимками. На лице у него было весьма недоуменное выражение, потому что снимки показывали, что рука прочно сидит в суставной ямке и имеется лишь небольшая тонкая трещина выше на кости над основным переломом. Я вздохнула с огромным облегчением и мысленно поблагодарила Бабу за освобождение от этого ужасного испытания. Затем меня отвели в другую комнату, где мы снова ждали, пока придет ортопед, чтобы наложить гипсовую повязку на сломанную руку. Рентгенограммы показали, что оба куска сломанной кости находились в правильном положении. Это было благословением, так как исключало необходимость выравнивать их вручную. По-видимому, мое инстинктивное побуждение плотно прижать руку к груди удержало обе части от разъединения. Врач сделал длинную эластичную повязку и обмотал ее плотно вокруг руки и туловища, чтобы рука была прижата к груди. Он объяснил нашему переводчику, что при переломе плеча не рекомендуется накладывать твердую гипсовую повязку, так как она будет затруднять дыхание в опасной степени. Вскоре я обнаружила, что даже при наличии мягкой повязки не могу дышать глубоко и должна довольствоваться короткими глотками воздуха во избежание мучительной боли, вызываемой малейшим движением. В конце концов, мы смогли вернуться в гостиницу, которую мы покинули так много часов назад. Однако, из-за выборов нам пришлось прождать еще целый час, прежде чем пришло такси, чтобы отвезти нас туда. Вскоре стало очевидно, что я не могу спать лежа, а должна сидеть в кресле, обложенная подушками, всю ночь и надеяться хоть немного отдохнуть таким образом. Все, чего я действительно хотела, так это уехать домой как можно скорее. На следующее утро мой муж попытался дозвониться до конторы авиалинии, чтобы спросить, есть ли какой-нибудь более ранний рейс, которым мы могли бы улететь, чтобы не оставаться с Боготе еще три дня, как планировали изначально. Однако оператор сказал ему, что во время выборов никто не может покинуть страну и, кроме того, все учреждения закрыты по той же причине. Самым ранним рейсом был тот, на который мы уже приобрели билеты. Я пришла в ужас от мысли, что придется остаться в этом городе еще на какое-то время, но, когда мы, наконец, покинули его в назначенный день и самолет сделал посадку в Мехико, чтобы дозаправиться, я была благодарна за то, что нам пришлось задержаться на некоторое время, что позволило моей кости придти в более или менее нормальное состояние, прежде чем подвергнуться столь ужасной тряске при посадке самолета в Мехико, а затем в Лос-Анджелесе, вызвавшей жестокую боль. Едва добравшись до дома, мы договорились о посещении ортопеда, который лечил нас прежде. Мы описали ему все, что произошло, и когда он взглянул на мягкую повязку на моей руке, то с явным недоверием спросил, где ее наложили. Он объяснил, что это совершенно новый метод лечения переломов плеча, изобретенный врачом в Штатах. Насколько он знал, этот метод был еще неизвестен нигде. Объяснением могло бы быть то, что ортопед побывал в Боготе с учебным заданием после изобретения метода и продемонстрировал его врачу, который лечил меня. Он несколько раз подчеркивал, как мне повезло, что удалось найти врача, который знал, как накладывать такую повязку с таким умением, что ему не нужно учиться чему-либо еще. Его поразило также, что обе части кости все еще были в совершенно правильном положении даже после двух столь жестких посадок самолета. Снова, как и в случае с угоном самолета, я не претендовала на то, чтобы понять, почему произошел это несчастный случай. Но одно, в чем я была абсолютно уверена, так это то, что Баба в Индии, а также Его двойник внутри меня сделали все возможное, чтобы помочь, как только это случилось. Я заметила также, что, когда я взывала к нему, меня будто подняло на такой уровень сознания, где я все еще чувствовала боль, но сознавала ее как сторонний наблюдатель, а не как пострадавшая. Через несколько дней после нашего возвращения Сидней ушел однажды утром в офис, но уже через несколько минут возвратился очень расстроенный. Когда он отъехал от дома, то заметил, что кольца, которое Баба материализовал для него на нашей ведической свадебной церемонии, не было на его обычном месте на пальце. Он напрасно искал его, а позже в тот день, когда он вернулся домой, то буквально перевернул весь дом, чемоданы и машину, но все безуспешно. Кольца нигде не было. Я вспомнила случай из того времени, когда мы были с Бабой. Норвежский последователь, который жил и работал в Индии, однажды поспешно приехал в дом Бабы, явно взволнованный. Как только он увидел Бабу, то признался, что потерял кольцо, которое Баба материализовал для него. Баба, казалось, был весьма обеспокоен этой новостью; когда Он проходил мимо меня в свои апартаменты, то повернулся и сказало раздраженным тоном: "Ошибка. Ошибка. Он усомнился в Сами". Как и в случае подобных замечаний, я тогда поняла, что, обращаясь непосредственно ко мне, Баба, когда проходил мимо меня, имел в виду обратить мое внимание на это, чтобы в случае надобности употребить и вспомнить в будущем. Когда Сидней потерял кольцо, я сразу же вспомнила Бабу, и это так подействовало на меня, что я не могла от него избавиться. Хотела бы я знать, была ли потеря кольца Сиднея вызвана ошибкой. Чтобы успокоиться, я решила, в конце концов, послать Бабе телеграмму и в то же время попросить Его помочь в отношении моей сломанной руки. Я послала телеграмму с предварительно оплаченным уведомлением, хотя я в общем-то не ждала ответа. Я была уверена, что Он уже знает о том, что случилось. Отправка телеграммы помогла мне избавиться от ноющей тревоги и переложить все проблемы на Бабу. К своему удивлению, я получила от Него ответную телеграмму. Она гласила: "Не беспокойся о кольце. Будь счастлива. Я хочу помочь тебе. Баба". Я вздохнула с огромным облегчением. Баба, должно быть, знал, что в тот конкретный момент мне действительно требовалось Его уверение. В другое время Он воздерживался от этого, ожидая, что я сама управлюсь со своими проблемами без какого-либо содействия с Его стороны. Поскольку потеря кольца не была ошибкой, я могла перестать тревожиться и могла расслабиться, зная, что Баба -- на страже. Не были устранены ни боль, ни бессилие, но мне были даны терпение и сила перенести их. Баба часто говорит, что если м мы сознательно поддаемся Его влиянию, Он ускоряет наши отрицательные ~кармы| до такой степени, что часто мы едва в состоянии выдержать такое очищение, но Он же помогает и смягчить их по возможности больше. ГЛАВА 20 В начале июня 1980г. Лорна, Эд и их дети -- Кристал Энн, которой было три с половиной года, и восьмимесячный Брайан -- отправились на машине в Большой Каньон и в другие места, хорошо известные своими достопримечательностями. Они собирались возвратиться через Окленд, чтобы провести несколько дней у нашей старшей дочери Шейлы. Мать Эда, Ширли, и я беспокоились по поводу предполагаемого путешествия. Когда мы с ней говорили позже, то обнаружили, что каждая из нас пыталась отговорить их от поездки в то время, что само по себе было необычным, так как мы редко даем советы нашим детям, если они не спрашивают их. В июне Сидней оставил должность юриста, и, так как моя рука почти пришла в норму к тому времени, мы решили поехать в горы на несколько дней, чтобы отдохнуть и подышать свежим воздухом. Так как Лорна с семьей уже уехала в отпуск, они не знали, что мы тоже будем отсутствовать некоторое время. Мы собирались поехать на Мамонтовое озеро и Йосемитский национальный парк, где мы провели много веселых каникул с нашими дочерьми, когда они были детьми. Следуя нашей привычке, мы позвонили Шейле, чтобы сказать, куда мы собирались, хотя не имели заранее заказанных мест в гостинице и не могли дать ей номер телефона или адрес на тот случай, если ей потребуется найти нас. На следующий день после нашего приезда в Йосемит мы отправились на длинную прогулку в район Счастливых островов. Мы с удовольствием шли по дороге, любуясь прекрасным пейзажем и наслаждаясь свежим воздухом, как вдруг, без всякой видимой причины, я почувствовала такой упадок сил, что мне стало трудно переставлять ноги. В то же время меня охватила глубокая печаль и скорбь. Никто из нас не мог представить себе, что произошло, чтобы вызвать такую резкую перемену в столь короткое время. После того, как я отдохнула немного, мы медленно направились обратно в гостиницу, останавливаясь через каждый несколько ярдов, чтобы я смогла передохнуть. На одной из таких остановок мой муж случайно посмотрел на обочину узкой тропинки, по которой мы шли, и указал мне на двух зверьков-детенышей, самых крошечных из всех, которых я когда-либо видела. Они играли вместе настолько восхитительно, что мы остановились понаблюдать за ними. Мы предположили, что это, должно быть, бурундучата. Они были совсем одни, однако совершенно не боялись и позволили мне дотронуться до них. Каждый был не больше моего пальца. Я очень осторожно погладила их мягкие, шелковистые спинки. Когда я делала это, меня буквально затопило необычайно глубокое чувство любви и сострадания, слегка окрашенное печалью за судьбу этих крохотных созданий, которые, по-видимому, были разлучены со своей матерью. Это чувство переходило все границы по сравнению со значением ситуации, и я не могла понять, что же вызывает его. Поглаживание их, казалось, восстановило частично мои силы, и вскоре я смогла продолжить путь снова. Когда мы подошли к воротам, ведущим на территорию, то встретили несколько человек, возбужденно говоривших о нескольких медведях, которых они только что видели. На самом деле, когда мы продолжили наш путь, то увидели двух очень маленьких медвежат, скакавших игриво. И снова я почувствовала такое же безмерное беспокойство и печаль, так как они были совершенно одни, их матери нигде не было видно. Мы сели на обочину дороги, чтобы понаблюдать, как они играют друг с другом, и снова я, казалось, извлекаю энергию из этой сцены, чтобы дойти до нашей хижины. Мы добрались поздно днем, как раз вовремя, чтобы принять душ и переодеться к обеду. Я все время чувствовала себя весьма странно, почти разбитой и решила пораньше лечь спать, надеясь, что сон унесет все, что меня беспокоит. Я спала очень тревожно, и едва погрузившись в глубокий сон, услыхала громкий телефонный звонок, который разбудил нас около двух часов ночи. Когда мы оба быстро схватили телефон, то услыхали отчаянный голос нашей старшей дочери, зазвучавший с огромным облегчением, что удалось найти нас. В течение нескольких часов они прилагала неистовые усилия, пытаясь найти нас, обзванивая различные информационные центры в долине. Ужасная новость, которую она сообщила, заключалась в том, что Лорна с семьей попали накануне в автокатастрофу. Лорна выехала из Айдахо-Фолс, чтобы побывать у Шейлы, когда произошел несчастный случай. Все они находились теперь в больнице. Шейла сказал, что все они ранены, а Лорна находится в таком тяжелом состоянии, что не надеются на то, что она выживет. Моей немедленной реакцией было: "Нет! Баба поможет ей". Шейла сказала, что Эд пытался дозвониться до нас, как только смог, а когда мы не ответили, решил, что мы вышли, и продолжал звонить время от времени. Когда он все же не получил ответа, ему удалось связаться с Шейлой, и она немедленно попыталась найти нас. Я спросила, известно ли ей время автокатастрофы, и когда она сказал, что это произошло накануне поздно днем, я немедленно поняла причину моей странной слабости и депрессии. Хотя мы с трудом проснулись, мы оделись по возможности быстрее, побросали вещи в чемоданы, погрузили их в машину и поспешили, как только могли, в дом Шейлы. Пока она так отчаянно пыталась связаться с нами по телефону, то проверила все возможные рейсы из Окленда и Сан-Франциско в Айдахо-Фолс и уже заказала билеты на первый же рейс. Мы выехали из Йосемитской долины настолько ослепленные, что нас остановили за превышение скорости. Я взывала к Бабе всю дорогу и после того, как, по прошествии, казалось, дней, а не часов, мы, наконец, выехали на дорогу к дому Шейлы. Между тем, она проделала поистине фантастическую работу, улаживая все дела. Она позвонила в больницу и заверила Эда, что мы выехали, а также поговорила с палатным врачом, который не высказал оптимизма по поводу состояния Лорны. Самые серьезные травмы были нанесены ее голове, и боялись, что поврежден головной мозг. У меня сердце упало, когда я услыхала об этом, так как Лорна обучалась работе с детьми с поврежденным мозгом и поэтому в большой степени осозн'ает сопутствующие проблемы. Я продолжала взывать к Бабе о помощи, так как была совершенно уверена, что Он сможет спасти ее. Я также полностью отдавала себе отчет в том, что Он сделает это, если посчитает это правильным, и не будет вмешиваться в ее прошлые ~кармы|. Шейла сказала, что у маленького Брайана сломана нога, а Эд и Кристал Энн также получили травмы, но не такие серьезные, как у Лорны. Я решила послать Бабе телеграмму, как сделала после нападения, хотя была уверена, что Он уже знает и услыхал мой призыв о помощи, как это было в случае угона нашего самолета. Кроме того, возможность сделать сделать что-либо конкретное приносила огромное облегчение. Полет в Айдахо-Фолс и наше прибытие в больницу были похожи на ночной кошмар, только такой, когда невозможно проснуться, чтобы понять, что это был лишь сон. Нас поспешно впустили, хотя часы приема давно миновали, что тревожило меня во время полета, так как в такое время на пути часто становятся такие мелкие препятствия. Все четверо пациентов находились в разных отделениях больницы, причем Лорна находилась в отделении интенсивной терапии. Куда я должна пойти сначала? Я стояла в нерешительности посреди коридора, спрашивая себя, кто же больше всего нуждается во мне -- Лорна, Эд или один из детей. Теперь, когда мы действительно были с ними и кончилось долгое ожидание, а также исчезло чувство тревоги и безнадежности, я смогла вздохнуть свободнее. С того момента я буквально почувствовала, что Баба взял все заботы на Себя, а я превратилась в марионетку или лунатика, с благодарностью идущую под Его руководством. Внезапно я поняла, что должна сначала бежать к Лорне, так как ее травмы гораздо серьезнее, чем у остальных. Тем не менее, я оказалась совершенно неподготовленной к виду нашей любимой дочери: с огромной воспаленной раной на виске, очевидно, в состоянии комы, окруженная различными системами жизнеобеспечения, расположенными вокруг ее кровати. Ее вид почти разбил мне сердце, и я в отчаянии выкрикнула имя Бабы. Снова я почувствовала, что Он принял заботу на себя. Я быстро поцеловала ее раненое лицо, прошептала на ухо, что я здесь с нею, сжала ее руку и пообещала вернуться по возможности скорее после того, как повидаю ее детей. Крупная слеза скатилась у нее по щеке, дав мне надежду, что она услышала меня. Затем я пошла к Брайану, которому было лишь восемь месяцев и, конечно, очень не хватало матери. Шейла присоединилась ко мне, и мы вдвоем вошли в помещение, где он лежал в детской кроватке с грузами, прикрепленными к вытяжному аппарату. Невероятно, но он приветствовал нас своей солнечной улыбкой. Я бы все в мире отдала, чтобы поднять и прижать его к груди. Я никогда не испытывала такого острого чувства сожаления, которое испытала, столкнувшись с таким хитроумным нововведением, которое позволяло лишь наклониться над его кроваткой и едва погладить его. Но он улыбался и ворковал, узнавая нас, и тянул ручки ко мне, чтобы я взяла его на руки, и в это время мне понадобились все силы, чтобы не потерять самообладание и не заплакать. Он быстро завоевал репутацию и прозвище ребенка-ангела. Я никогда не сомневалась, что Баба заботится о нем, и именно Брайан поддерживал в нас здравомыслие и надежду своей улыбкой и добрым характером. С другой стороны, Кристал Энн совершенно ушла в себя и отказалась есть, пить и говорить, пока мы не прибыли. Как только она увидела нас, то смогла преодолеть ужасный шок и залилась слезами. Нам сказали, что у нее трещина в черепе, к счастью, не столь серьезная, как у ее матери, хотя и достаточная, чтобы потерять ориентацию во времени. В отличие от разочарования, испытанного при невозможности прикоснуться к Брайану, я смогла взять это перепуганное дитя на руки и попытаться успокоить ее. Постепенно она начала отвечать и через некоторое время согласилась немного поесть. Затем она заговорила, задыхаясь и всхлипывая, спросив, почему она не может увидеть свою мамочку, и сказав мне, что понимает, что получила рану и у нее пошла кровь, когда она выпала из машины. Потом я посетила нашего дорогого зятя, который находился в мужской палате. Он очень страдал, страшно беспокоясь за свою пострадавшую семью, в дополнение в своим собственным травмам: несколько сломанных ребер и проколотое легкое. Что мы могли сказать ему, чтобы умерить жуткий страх и боль, так явно видимую в его глазах, полных печали? Только Баба с Его бесконечной мудростью мог знать, чт'о нужно. Сидней, Шейла и ее жених Мартин оказывали огромную поддержку, без устали переходя из палаты в палату, чтобы помочь, чем только можно. Шейла также присоединилась ко мне в мольбе и песнопении за выздоровление Лорны. Так потекли бесконечные часы с незначительным отличием дня от ночи, когда мы следили за любыми возможными признаками перемен в каждом из пациентов. После нашего прибытия Лорна оправилась настолько, что могла дышать без аппарата искусственного дыхания и, хотя была все еще в коме, казалось, слышала нас, и из глаз у нее время от времени текли слезы. Однажды она взяла мою руку и положила ее на сердце. Наши надежды возросли. Баба, должно быть услыхал призыв о помощи и ответил. Я чередовала беседы с ней с пением ~бхаджанов| дни и ночи напролет, подбадривая, увещевая и умоляя позвать Бабу на помощь. Как только Эд окреп, мы с ним разделили круглосуточное бдение у постели Лорны, распевая ~бхаджаны|, заверяя ее в том, как сильно мы ее любим и как она нужна нам, и поощряя ее присоединиться к нам в молитвах за ее выздоровление. Казалось, она слышала и безмолвно отвечала. Прибыли родители Эда с одной из его теток и с кузиной, а позже к нам присоединились несколько наших очень близких друзей, увеличив число молящихся. С того времени на детей изливались их любовь, утешение и заверение в преданности, помогавшие им на протяжении этого критического времени. Однажды я столкнулась с необходимостью принять очень трудное решение. Кристал продолжала упрашивать, чтобы ей позволили увидеть ее мать, до тех пор, пока я не начала думать, что, возможно, я должна рассмотреть вопрос о том, чтобы отвести ее в палату матери. Может быть, если бы я лишь подвела ее к двери и разрешила заглянуть, это, возможно, удовлетворило бы ее глубокую потребность и облегчило бы душу. Наконец, я решила использовать этот случай. Я несла ее на руках, держа очень крепко и говоря, что мамочка спит, поэтому она должна вести себя очень тихо и не будить ее, так как она должна спать, чтобы быстро выздороветь. Я встала перед открытой дверью, так что она могла только видеть свою мать, лежащую на постели. Шепотом я мягко объяснила, что все эти трубки кормят ее мамочку, потому что она не может кушать сама, так как ей больно. Кристал очень внимательно всю изучала картину от двери и молчаливо кивала головой, когда я описывала все приборы, чтобы помочь ей понять их и не бояться их. Через несколько минут я спросила, не хочет ли она послать воздушный поцелуй мамочке. Она энергично кивнула головой, махнула рукой и наклонилась вперед у меня на руках, чтобы шепнуть: "Я люблю тебя, мамочка. Пожалуйста, поправляйся скорее". Затем она с готовностью позволила мне отнести обратно в ее комнату и вскоре крепко заснула. Я понимала, что очень рисковала, и почувствовала огромное облегчение, когда оказалось, что мне сопутствовал успех. Теперь она знала, где была ее мама, и это, по-видимому, обусловило очень важную связь между картиной на месте несчастного случая и теперешней картиной в больнице. С тех пор она стала легко говорить о своей матери и, когда играла с игрушечным телефоном, делала вид, что звонит своим друзьям, чтобы рассказать, что ее мамочка была ранена и теперь спит. Как только Эд достаточно окреп, то пошел посмотреть, что можно спасти из разбитой машины, которая была перевезена на стоянку старых машин в городе. Это, должно быть, была трудная работа найти все те мелкие вещи, которые остались там, когда произошел несчастный случай, но он настоял на том, чтобы сделать ее самому. Возвратившись, он передал мне пакет с ~вибхути|. Я сразу же признала тот, который Баба материализовал для Брайана прежде, чем тот родился, когда сообщил нам, что Лорна хочет сына. Лорна носила этот пакет в своем бумажнике, и Эд как раз нашел его там, когда вытащил ее сумку из машины. Она сохранила его на то время, когда Брайан больше всего будет нуждаться в ней, что, как оказалось теперь, было правильно. Со слезами благодарности в глазах я взяла пакетик с собой в палату, где лежал в кроватке маленький Брайан, маленькие ножки которого удерживались в растянутом состоянии над его головой. Когда он услыхал, что я вошла, то повернул голову, чтобы посмотреть, кто пришел навестить его, и приветствовал меня восторженным воркованием и своей удивительной улыбкой. Я подняла пакетик, говоря: "Смотри, что Баба прислал тебе!" Его лицо осветилось, и он попытался выговорить имя Бабы. Затем он схватил пакетик из моих рук через прутья кроватки. Он двигался с такой быстротой, что рассыпал золу. Я побоялась, что он растеряет ее, но мне удалось спасти б'ольшую часть и быстро высыпать в его открытый рот. Он пытался помочь, растирая ее по лицу с довольным воркованием, так как подумал, что это новая веселая игра. Я несколько иначе представляла себе, как давать ему ~вибхути|. Мне лишь удалось передать дар Бабы и доверить Ему сделать все, что надо. Перспективы выздоровления Лорны, казалось, все улучшались, поэтому Сидней решил слетать в дом Шейлы, где мы оставили нашу машину, и перегнать ее в Лос-анджелес. Похоже было, что нам нужно остаться в Айдахо-Фолсе еще некоторое время возле Лорны на период выздоровления. Поэтому нам потребуется больше одежды, чем то малое, что мы взяли с собой на короткий отдых; поэтому он планировал прилететь обратно с вещами по возможности скорее. Мартин тоже возвратился на работу, поэтому Шейла и я помогали друг другу. Мы почти непрерывно молились и размышляли вместе и просили Бабу вылечить Лорну и влить свою любовь и силу в нас, чтобы мы могли ухаживать за каждым из пациентов день и ночь. Однажды утром, когда мы просили о помощи таким образом, нам представилась как будто живая внутренняя картина. Казалось, что Лорна была с нами ан этой внутренней плоскости. Мы обе пришли к выводу, что она присоединится к нам в нашей работе. Мы были удивлены, так как она всегда принимала ее с некоторым сопротивлением. Мы объяснили ее так, что имеется в виду выздоровление Лорны с помощью Бабы, поэтому были уверены, что Баба сотворит одно из своих чудес исцеления и приведет в порядок ее поломанное тело. В то время нам было совершенно необходимо верить в это, потому что без надежды мы не смогли бы выдержать следующие несколько дней, делая все, что необходимо было сделать. Затем совершенно неожиданно в состоянии Лорны произошла резкая перемена, как будто она делала огромное усилие, чтобы поправиться, но обнаружила, что слишком многое выступает против нее, и решила расстаться со своей земной оболочкой. Было ли это то, что она слишком отдавала себе отчет в ужасных последствиях повреждения мозга в результате своей работы с умственно отсталыми детьми? Предвидела ли она для себя жизнь без пользы и жуткую перспективу стать обузой своей семье? Я почти почувствовала, когда она приняла решение покинуть свое поврежденное тело, что и подтвердилось позднее, когда приборы зарегистрировали смерть головного мозга. Мы также узнали, что приблизительно в то же время было сокращено лекарственное лечение как профилактическая мера, поскольку, возможно, было бы опасно давать ей такие большие дозы в течение столь долгого времени. Мы быстро позвонили по междугородному телефону Сиднею. Он сразу прилетел назад и, к счастью, прибыл как раз вовремя, чтобы попрощаться с ней. После того, как приборы зарегистрировали отсутствие всякой деятельности головного мозга в течение двух дней, нас попросили дать разрешение на отключение ее от системы жизнеобеспечения. Это было самое тяжкое решение, которое нам когда-либо приходилось принимать, и, вероятно, это было бы невозможно, если бы я не почувствовала, что она готова уйти и что следует уважить ее волю. Обе семьи собрались в ее палате, чтобы отправить ее в путь к следующей фазе жизни в окружении нашей любви. Каждый говорил свои прощальные слова и давал ей сове благословение, пока мы наблюдали, как стрелки на различных приборах после их отключения останавливаются на нуле. До самого конца я была уверена, что Баба спасет ее. "Почему это закончилось так?" -- вопрошал мой разум, тогда как в глубине сердца я знала, что несмотря на все наши надежды и молитвы это, должно быть, правильно. Но в то время это не имело смысла. Кристал Энн достаточно поправилась, чтобы можно было выписать ее из больницы, но Эд все еще находился под наблюдением, так как лечили его поврежденное легкое. Брайана нельзя было перевозить до тех пор, пока его нога не укрепится. после чего можно будет наложить гипсовую повязку. поэтому мы решили, что родители Эда и мы с Сиднеем вернемся домой и что Сидней прилетит снова, как только можно будет без опасения выписать Брайана, и тогда он привезет всех их домой. Тем временем, тело Лорны подержат на льду в морге, пока Эд и дети не смогут выехать, и перевезут его не том же самолете в морг недалеко от того места, где они живут. Мартин уже уехал, и Шейла тоже собиралась вылететь домой. Перед нашим отъездом Эд поднял вопрос о похоронах и спросил, знаем ли мы священника, который мог бы отслужить службу, так как ни он, ни его семья не посещают церковь. До тех пор я совершенно не думала о богослужении. Моей первой мгновенной реакцией была мысль, что мы все только что приняли участие в единственной истинно значимой службе у ее постели. Мой разум восставал против любой другой. Но я сказал Эду, что подумаю над этим и дам ему знать, какое озарение снизойдет на меня. Я почти не предвидела результата моей просьбы о руководстве. На следующее утро я пробудилась от глубокого сна, услышав голос Бабы, ясно говорящий мне, что единственным человеком, который мог бы отслужить службу, была я сама ввиду того, что собралось столько людей разных вер и религий. Я ужаснулась и не желала рассматривать эту идею. Затем я начала думать обо всех друзьях и родственниках обоих семей, которые посетят нас, и поняла, какую смесь вер и неверий они представляют. Там будет Сидней и его семья, а также много друзей, евреев по национальности; Эд и его семья, которые исповедуют протестантство; несколько католиков, новообращенные христиане, множество последователей Бабы, последователей Йогананды, медитаторы, следующие разными путями, агностики и атеисты. Кого могли мы найти, кто обратился бы к такому смешанному собранию от имени Лорны? Наконец, против воли я должна была признать, что Баба прав, и что я -- именно тот человек, который возьмет на себя обязанность отслужить службу. Но справлюсь ли я с этим. Только с помощью Бабы я смогу рассмотреть возможность попытки сделать это и то лишь с огромной тревогой. Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что должна согласиться. Я сказала Шейле, чтобы она пришла ко мне, и она сразу же напомнила мне, что мы можем попросить указаний во время медитации. Это помогло мне решиться, и я сказал Эду о своем решении. Он спросил, действительно ли я считаю, что справлюсь с этим, и хотя я заверила его, что постараюсь, я совершенно не была уверена в том, что действительно справлюсь. Прежде, чем мы вернулись домой, Сидней убедил меня поехать с ним, чтобы посмотреть на машину, в которой они все ехали в то время, как произошел несчастный случай. Сначала я энергично возражала. Однако рада, что передумала, потому что при виде машины я была поражена, как им удалось избежать мгновенной смерти. Вся машина со стороны водителя была полностью смята, и дверь выбита. Неудивительно, что бедная Лорна пострадала больше всех. В то время, как она вела машину, то, должно быть, приняла на себя весь удар. Это было истинным чудом, что все остальные пережили это. Мы были очень обеспокоены тем, что Эд, возможно носит в себе дополнительное бремя вины, считая, что, если бы он вел машину, то, может быть, избежал бы катастрофы, будучи физически гораздо более сильным. Но он заверил нас, что никто не смог бы избежать столь внезапного несчастного случая. Он объяснил, что он и Лорна заметили другую машину, приближавшуюся по встречной полосе по рыхлой обочине шоссе. Они оба подумали, что это выглядит весьма странно, и хотели бы знать, осознает ли водитель это. Затем, без всякого предупреждения, как только две машины поравнялись, водитель другой машины внезапно понял свою ошибку и попытался ее исправить. но вместо того, чтобы плавно вывести машину на дорогу, женщина, сидевшая за рулем, резко бросила ее через край асфальта, возвышавшийся дюймов на шесть. При этом ее машина сильно вильнула и врезалась прямо в машину Лорны, которая находилась в тот момент напротив той машины. Как полагал Эд, никто не смог бы предвидеть такое движение или быть достаточно быстрым и сильным, чтобы успеть свернуть. Я почувствовала большое облегчение, услыхав этот отчет. Все более и более казалось, что действительно пришло время для нее покинуть этот мир, даже если это несправедливо, что ей пришлось не только выстрадать столько, но и покинуть свою семью, мужа и детей, которых она так горячо любила и которые нуждались в ее любви и заботе. В то время все это было совершенно непостижимо для нас, однако у меня все же было подспудное чувство, что это было в какой-то мере неизбежно и, как ни странно, правильно. Как только Эд позвонил, чтобы сообщить, что на ногу Брайана собираются наложить гипсовую повязку, Сидней полетел в Айдахо-Фолс со своей печальной миссией привезти трех оставшихся членов маленькой семьи, которая так весело отправилась на отдых. Печальные и совершенно иным было возвращение домой тела Лорны, путешествующего на том же самолете. Похороны должны были состояться по возможности скорее по их возвращении. Мы с Шейлой просили во время медитации у Бабы вдохновения и руководства в планировании службы. К нашей огромной признательности нам представилась вся картина, как будто Баба диктовал, включая два стихотворения. Теперь я хотела надеяться на Его помочь в проведении этой службы без моих эмоций, которые сильно мешали. Сначала было решено не брать детей на похороны, но Кристал Энн умоляла разрешить ей присутствовать. Поэтому мы решили воспользоваться возможностью и включить их вместе со всеми членами обеих семей и многочисленными друзьями, которые соберутся, чтобы выразить свою любовь к Лорне. Конечно, у Брайана на ноге все еще была тяжелая и неуклюжая гипсовая повязка, поэтому его пришлось нести и держать на руках на протяжении всей службы, но на эту работу вызвалось много добровольцев. Его солнечная улыбка и обаятельное печальное личико Кристал Энн были самой важной частью службы, так как помогали нам сосредоточиться на этих живых символах любви Лорны вместо того, чтобы стенать по поводу ее, казалось бы, преждевременной смерти. В ощутимом присутствии Бабы и с Его помощью мы с Шейлой продекламировали нараспев оба стихотворения, которые мы получили во время медитации. Несколько друзей, каждый из которых представлял иное вероисповедание, сказали несколько слов о Лорне, причем каждый подчеркивал любовь, которую она всегда так щедро изливала. Шейла отдала лань своей нежной любви к сестре самым трогательным образом несмотря на ее собственное страдание. Другой друг пропел вдохновляющую песнь в качестве финала самой неортодоксальной службы, которая, однако, была адресована действительно всем присутствующим, придя, как и они, из столь совершенно различных вер и культур. Лишь Баба, который ратовал за единство людей всех вероисповеданий, смог вдохновить на такую службу, и только Баба смог сначала стать инициатором, а затем помочь мне провести ее. После службы многие из преданных, которые присутствовали, проводили нас к нашему дому, где мы все пели ~бхаджаны|. Я никогда не слыхала, чтобы их пели с такой любовью, и никогда не могла даже вообразить более подходящее и поистине прекрасное завершение такого эмоционально наполненного дня. Вознося в пении молитвы к Богу, мы смогли выразить наши сдерживаемые чувства и получить некоторое успокоение. Комната была наполнена любовью и поклонением. Спустя немного времени прелестная маленькая поэма сложилась однажды во время медитации. Я назвала ее "Дары, которые Лорна оставила нам". Вот она: Мы потеряли нашу дочь, когда мы узнали ее, Хотя мы знаем, что она полна жизни. Мы очень скучаем по ней, потому что мы любили ее, Когда мы ежедневно наблюдали, как она растет и расцветает. Она дала нам совершенно особые дары, Чтобы заполнить пустоту, которую оставила ее смерть. И эти дары являются тем, о чем мы должны помнить В то время, когда мы чувствуем себя особенно осиротевшими. Ее чуткость все же останется с нами Как напоминание о ее любящем сердце, Ее любви к семейным встречам, В которых она принимала активное участие. Но больше всего мы хотим поблагодарить ее За то, что дала нам сына в лице Эда, За Кристал Энн и за маленького Брайана, Которые призывают нас смотреть в будущее. И помогать воспитывать их, ее сокровища, И дать им всю любовь, в которой они нуждаются. Мы благодарим тебя, Лорна, за эти дорогие существа, Ибо они -- драгоценные дары, с чем мы все согласны. Мы всегда будем любить нашу дражайшую Лорну, И все будем жить в предвкушении того дня, Когда придет время присоединиться к тебе, И ты будешь там, чтобы указать нам путь. Вскоре после смерти Лорны Шейла приехала домой на уикэнд, и, следуя нашему обычаю, мы с ней решили поработать. Когда я погрузилась в расслабленное состояние, способствующее восприятию впечатлений и инструкций, без какого бы то ни было предупреждения Лорна ворвалась в мой внутренний мир с такой настойчивостью, что я почувствовала, как она физически вошла в комнату вместе с нами. Она явилась запыхавшаяся и очень возбужденная, как это часто бывало с ней. Когда она приветствовала меня, то назвала меня ласковым именем, которого я не слыхала с тех пор, как девочки были совсем юными, когда они имели привычку выдумывать чудн'ые имена взамен обычной мамы или мамочки. Она явно спешила и объяснила, что в этот первый раз может остаться ненадолго, только чтобы успеть передать мне послание. Сказать, что я была не готова к ее посланию, была бы преуменьшением. Она продолжала говорить: "Я должна была прийти рассказать тебе, что Бог -- это огромное пульсирующее сердце вселенной, и все оно -- любовь". Только после того, как она передала это глубоко трогательное сообщение, она поспешно сказала нам обеим, что любит нас, попрощалась и удалилась туда, где она теперь обитает. Едва ли стоит упоминать о том, что мы с шейлой были глубоко тронуты этим неожиданным событием -- другим из даров Бабы, который убедил нас, что Лорна продолжает жить, хотя и скрытая от нас. Гораздо позже, после того, как прошел первый ужасный шок, я вспомнила нечто весьма странное. По-видимому, мудрая внутренняя часть Лорны заставила ее подготовиться заранее таким образом, чтобы вместить всю остальную жизнь в те последние пять лет, как будто она знала, что ее время истекает. Вспоминаю, как я просила и убеждала ее замедлить темп, уверяя, что у нее вся жизнь впереди, где она сможет выполнить все, что задумала в отношении своей семьи. Она оставалась совершенно непреклонной, доходя почти до бунта, и настаивала на продвижении вперед в отношении всех ее планов. Где-то в глубине души она, должно быть, знала, что ей отпущено лишь короткое время на жизнь, и она должна использовать его полностью. Теперь я благодарна за то, что она прожила те годы полной жизнью и извлекла все возможное из опыта быть женой и матерью. Незадолго до того рокового отпуска она сделала нечто такое, что имело странную значимость. За несколько лет до замужества она приобрела двух сиамских кошек, которых она обожала и которые тоже обожали ее и были преданными товарищами. Когда она вышла замуж и завела детей, их носы выражали такое нежелание общаться, что они удалялись и не хотели ничего общего с детьми. Подозревали также, что Брайан, возможно, испытывал к ним аллергию, поэтому Лорна понимала, что должна найти другой дом для них. Она занялась выполнением этой неблагодарной задачи и не жалела усилий в поисках подходящего дома. Даже после того, как они были надежно и счастливо пристроены, она часто звонила их новым владельцам, чтобы удостовериться, что они довольны и не слишком скучают по ней. Она была так счастлива, когда смогла кормить грудью Брайана в течение первых нескольких месяцев, пока не оказалось, что у него, возможно, аллергия на ее молоко. Она с успехом помогла ему выдержать тяжкое испытание в период, когда старалась найти подходящий рецепт. Эти поиски завершились как раз перед тем, как они все отправились в свой последний отпуск, поэтому Брайану не пришлось приспосабливаться внезапно и без нежной заботы своей матери. Все приготовления немного облегчили Эду работу, когда он столкнулся с необычайной задачей постараться заботиться о детях "так, как сделала бы она", -- как он выразился. Хотела бы я знать, завершила ли она все, что ей было нужно узнать в этой конкретной жизни, так что ей необязательно было оставаться в этом мире дольше для достижения полного развития. Возможно, это было причиной того, что она, не отдавая себе отчета, заранее подготовилась к своему уходу? Сейчас я склонна верить в такую возможность. Однако в то время я была слишком ошеломлена этим ударом, чтобы сделать что-либо большее, чем просто надеяться, что Баба пришлет нам какую-нибудь весточку относительно нашей следующей поездки в ноябре.